Художественные изображения в Исламе

В мусульманском священном Писании – Коране – нет однозначных запретов, как однозначных дозволений на изображение окружающего предметного мира и живых людей. Ссылаются при этом на Коран (сура 22, аят 73) в котором говорится о том, что человек не может сотворить ничего подобного из того, что создал Всевышний, даже муху. Есть хадис в сборнике аль-Муслима, в котором уже словами пророка подобная мысль расценивается как грех. Так же есть хадис, запрещающий изображение живых существ. Вот текст этого хадиса, приводимого в сборнике аль-Бухари. Сообщается, что как-то раз к Абуллаху бин Аббасу (да будет доволен Аллах ими обоим) пришел один человек и сказал: «О, Абу Аббас поистине – я человек, и я зарабатываю на жизнь своими руками, делая эти изображения». Ибн Аббас сказал: «Я скажу тебе, что сам слышал от Посланника Аллаха, а он сказал». Тому, кто создал какое-либо изображение того, в чем есть живой дух, Аллах станет подвергать мучениям, пока он не вдохнет в него дух, а он не сможет сделать этого никогда». Услышав эти слова, человек глубоко опечалился. Тогда Ибн Аббас сказал ему: «Горе тебе, если ты уже этим занимаешься, но уж если и дальше хочешь заниматься этим, то тебе следует рисовать деревья и все то, в чем нет духа».

Отношение ислама к изображениям с одной стороны обусловлено общесемитическим неприятием сотворения каких-либо изображений, с тем, чтобы не сделались они объектами поклонения. С другой стороны, оно обусловлено позицией ислама, что суть всего, в том числе и сотворенного вокруг нас, неподвластна человеческому разуму, и знание этой сути прерогатива только Бога. Причем этот тезис характерен не только для ортодоксальной теологической науки, но даже для относительно свободной от ортодоксии философии. Вот что писал, например, известный средневековый арабский мыслитель и рационалист аль-Фараби: «Промысел Божий простирается на все, он связан с каждой единичной вещью и всякое сущее подлежит приговору Всевышнего и предопределению Его». На основе этого тезиса делается, в частности, вывод о том, что никто не должен создавать нечто новое, но даже воспроизводить то, что сказал Бог, ибо только ему принадлежит решение судьбы каждой единичной вещи. Разумеется, образное мышление присуще и исламу, однако согласно принципам суннитской ортодоксии, оно может выражаться только в неких крайне символических образах и представлять собою лишь отражение невыразимой славы Бога. Так свое первое образное выражение эта символика находит в архитектуре, где даже сформировались такие понятия символы как «джамал» – божественная совершенная красота, выраженная в куполе мечети, «джалал» – божественное величие, символом которого является минарет, и сифат – божественные имена, каллиграфически выписанные на стенах мечети. То есть единственными, сакрально оправданными изображениями, может быть только каллиграфическая вязь со словами, означающим или имя Аллаха, либо его атрибуты, описанные в Коране.

Конечно, по мере развития Ислама, встречался определенный компромисс с этими положениями, выраженный в частности в средневековых восточных миниатюрах, где также изображались и люди. Но, во-первых, как мы знаем, эти изображения делались очень часто в формах, не отражавших реальных пропорций, как фигур живых существ, в том числе и человека, так и окружающего мира. Во-вторых, они, как правило, создавались в турецко-персидской среде, а не в арабских странах – сердцевине мусульманского мира. В-третьих, религиозная ортодоксия допускала изображения на каких-либо предметах имеющие иной функциональное предназначение (например, ковер, или ваза) но не изображение ради изображения. Современными салафитским богословами признается нежелательными даже наличие в помещении картин и даже фотографий, поскольку, по их мнению, они отрывают от молитвы. И, в-четвертых, всегда совершенно однозначно художники не делали изображений коранических пророков и, тем более, Мухаммада. Это, кстати, определенным образом отразилось и на драматическом, а в наши дни и на киноискусстве, где образ пророка представлялся в виде голоса за кадром (сценой). Тем более в мусульманском искусстве, всячески избегалось, чтобы эти изображения могли быть выглядеть как оскорбительные.

В современной шиитской традиции отношение к изображениям более либеральное. Так в Иране уже после исламской революции продолжала развиваться школа современной живописи, однако она преимущественно работает с предметами окружающего материального мира, в сюжетах этой живописи практически отсутствует человек. Можно видеть, в частности, во время процессий изображения святых шиитских имамов (в частности, зятя пророка имама Али, однако, они сделаны подчеркнуто стилизованно-плоскостными, и не являются объектом поклонения). В Иране, правда, имеются культовые места, где рядом с портретами покойного имама Хомейни верующими ставятся свечки и даже читаются мольбы-дуа, однако сами религиозные авторитеты считают их проявлением народной религиозности, не во всем связанной с канонами ислама. Но, повторим, что запрет на изображение пророка Мухаммада и других пророков в целом, был и остается в исламском обществе общепризнанным. Даже крайне неортодоксальная секта бахаи иранско-шиитского происхождения, уже давно не считающая себя частью ислама, также запрещает изображения пророков, в том числе и основателя этой религии – Баха-уллы.