Господин Энтин!
Руководители издательства «Сфера» предали гласности свою переписку с МЦР, среди которой есть и Ваше письмо от 31.01.02. к вице-президенту МЦР В.Б. Моргачеву. Раз уж лик свой Вы выявили полностью, а ваши сообщники в Москве апеллируют «к мировой общественности», обвиняя МЦР в «беззаконном преследовании»1, выскажу и свое мнение.
Так уж распорядилась
судьба, что, хотя мы не знакомы лично, пути наши по странной случайности
неоднократно пересекались. И каждый раз Ваше поведение ставило меня в тупик.
Например, приезжая с 1994 года на конференции в Москву, Вы практически сразу же
после выступления покидали зал и исчезали из поля зрения участников. Хотя
многие из них, приехавшие издалека, желали поговорить с Вами как с человеком,
который продолжает великое дело семьи Рерихов за границей. Потом, опять-таки по
чистому совпадению, мне рассказывали о московских домах, в которых Вы с
удовольствием бывали, о людях, с которыми подолгу беседовали, а также о
содержании Ваших бесед. И уже в ту пору, на заре движения, меня занимал вопрос:
почему совершенно разные лица, вовсе того не желая, невольно повествуют о вашей скрытой неприязни к руководителю МЦР
Л.В. Шапошниковой. Нет, по их словам, Вы не бросали в ее адрес прямых
обвинений. Вы всего лишь с глубокомысленным видом произносили фразы, которые
сеяли на поле сознания хороших людей сомнения в правомерности ее действий.
Иными словами, исподволь подрывали авторитет доверенной С.Н.Рериха.
Позже, летом 1996 года, мне представилась возможность лично удостовериться в том, какие пышные всходы принес Ваш ядовитый посев. Во время встреч в нескольких российских обществах Н.К. Рериха кто-то из членов опять-таки по странному совпадению вдруг поднимал вопрос о возможном отделении от МЦР. После детальных расспросов вырисовывалась похожая картина. А именно: целые группы эмиссаров, в частности, из Самары и Новосибирска, разъезжали по российским городам и весям именно с такой «миссией» – раскрыть рериховцам глаза на «невероятно агрессивную и скандальную организацию»1. А, если точнее, - оторвать как можно больше членов движения от Фокуса Света. Естественно, делалось это скрытно, за спиной МЦР. На вопрос, кто дал право самарцам или кому бы то ни было еще вмешиваться в работу рериховских организаций России, имеющих своего руководителя, звучал неизменный ответ: «Д.Энтин считает, что…». И далее следовали те же самые ссылки на «пороки Л.В.»2, о которых сегодня Вы не стесняетесь писать прямым текстом. (Очень надеюсь, что рериховские общества, что потеряли тогда многих хороших людей, подробно расскажут, как это было, что очень важно для истории движения).
Буквально через
несколько месяцев Ваше скрытое противостояние МЦР стало явным для всех. На
конференции, посвященной теме «Духовный образ России в
философско-художественном наследии Н.К. и Е.И. Рерихов» произошел любопытный
инцидент. Вы выступили с докладом и по обыкновению исчезли из зала, потому что
у Вас «был билет на самолет в Самару».3 И Л.В. Шапошникова,
посчитавшая нужным прокомментировать Ваше выступление, излагала свои аргументы
без Вас. Вы восприняли это как атаку, задаваясь риторическим вопросом: «Для
меня остается загадкой, почему Вы (Л.В. Шапошникова – авт.) решили атаковать
меня публично, без всяких видимых к тому причин?».4 Этот случай на
конференции, похоже, сильно задел Ваше самолюбие. По крайней мере, с той поры,
приезжая в Россию и Латвию, Вы уже открыто поддерживали людей, стоящих в
оппозиции к МЦР, особенно свои главные форпосты – Москву в лице руководителей
издательства «Сфера», Самару и Ригу. Безусловно, это законное право каждого
человека - выбирать себе близких по духу партнеров для сотрудничества. Но кто
бы знал, как невероятно трудно работать на Общее Благо при такой расстановке
сил. Например, в 1999 году в Риге мы с подругой координировали проект ЮНЕСКО,
целью которого было торжественно и с должным общественным резонансом отметить
юбилеи трех членов великой семьи: Н.К.Рериха, Е.И.Рерих и С.Н. Рериха. И каждый
раз, обращаясь за помощью в высокие инстанции, мы молили Бога, чтобы обошлось
без лишних расспросов. Согласитесь, трудно объяснить государственным
чиновникам, традиционно воспринимающим творчество великой семьи как пласт своей
собственной национальной культуры, почему в Риге две организации, носящие имя
Н.К. Рериха, практически не поддерживают между собой никаких контактов. Причем
одна из них – Латвийское общество Н.К.Рериха – имеет руководителя, то есть Вас,
в Нью-Йорке, а другая – Латвийское отделение МЦР – в Москве.
Однако самое
серьезное, я бы сказала, знаковое событие, символизирующее Ваш выход из тени,
произошло в 1998 году. Тогда издательство «Сфера» выпустило книгу З.Г.Фосдик
«Мои Учителя» с Вашей вступительной статьей. В ней Вы все в той же манере многозначительных
намеков, вновь, на этот раз публично, бросили камушек в огород доверенной,
заложив основу для своих будущих действий. Цитирую: «Но слишком часто мы видим, что архивы охраняются так, словно они
содержат страшные тайны, тогда как в сущности каждый человек имеет право
доступа к архивной информации по интересующей его проблеме, по которой он
вправе сделать собственные выводы…».5 О том же, что законные
держатели архивов и их наследники обладают неотъемлемым правом налагать на
обнародование документов те или иные ограничения, речь, естественно, не шла.
Дальше – больше. В
той же статье, абзацем ниже, Вы позволили себе такие пассажи в адрес всех
членов великой семьи, такие умаления масштаба их личностей, что на ум невольно
пришла грустная мысль – это же прямое сползание вниз, на путь предательства. К
несчастью, догадка подтвердилась. Выступая в январе 2000 года на внеочередной
конференции в Москве, председатель Эстонского рериховского общества
К.А.Молчанова, хорошо знавшая С.Н.Рериха, сказала следующее: «Должна зафиксировать еще один факт того
времени: вскоре я собиралась в США по вызову родственников, рассказала об этом
Святославу Николаевичу и о том, что господин Энтин пригласил также побывать в
Нью-Йоркском музее Рериха. В ответ услышала следующее: «Кира, а мы дружим с
леди Кемпбел Стибе. … Подобное предупреждение я услышала от Кемпбел Стибе,
будучи в Америке, сказанное ей Святославом Николаевичем о господине Энтине:
«Нам второй Хорш не нужен».6
Теперь оставалось
только ждать, и события не замедлили.
Весной минувшего года в Интернете началось массированное наступление на МЦР.
Разумеется, сами авторы статей, среди которых, несомненно, были и люди,
искренне болеющие за дело, считали, что с помощью такого плюрализма мнений
выясняют истину. Похоже, мало кто из них догадывался, что на самом деле эта
кампания инспирирована врагами рода человеческого, а сами они служат послушными игрушками в руках нечистоплотных
кукловодов из Тонкого мира и их проводников на земле. Позже в ход пошла
«тяжелая артиллерия» – в Интернете появилось «Несостоявшееся интервью» Вашей
давней единомышленницы - О.В. Румянцевой, заведующей мемориальным кабинетом
Н.К.Рериха музея Востока. Юридически оформленных документов, подтверждающих
правомерность претензий на наследие Рерихов у музея нет, но это совершенно не
смущает автора. Ее аргументы - сродни информации известного в народе агентства
старушек, заседающих на лавочках перед домом: «С.Н.Рерих сказал…». То, что
великий мудрец перед уходом завещал МЦР в лице доверенной распоряжаться творческим наследием своих
родителей и брата, а также, провидя нынешний поворот событий, выразил свою волю
в письме, адресованном всему рериховскому движению, в расчет, естественно, не
принималось. Вот отрывок из него, имеющий непосредственное отношение к делу. «Подтверждаю полномочия вице-президента и
директора Музея им. Н.К.Рериха Людмилы Васильевны Шапошниковой. Прошу во всех
необходимых случаях советоваться с ней. Меня беспокоят попытки некоторых лиц,
без всяких на то оснований, подвергнуть сомнению ее деятельность и тем самым
выразить недоверие к моему решению. Людмила Васильевна остается по-прежнему
моим доверенным лицом, и прошу вас всех это учитывать. Нежелание считаться с ее
мнением привело к самовольной и несвоевременной публикации таких работ, как
«Надземное» и «Напутствие вождю».
Такая самовольная издательская деятельность вызывает во мне глубокую тревогу.
Время публикации ряда работ, к которым были причастны мои родители Елена
Ивановна и Николай Константинович Рерихи, еще не пришло. Когда настанет срок,
вам будет об этом сообщено».7
И вот, наконец, долгожданная развязка - события января нынешнего года, когда при Вашей непосредственной поддержке издательство «Сфера», не имея на то законных прав, опубликовало дневники Е.И.Рерих. Наконец, Ваш истинный лик выявляется полностью. Вы даже не понимаете, насколько противоречите сами себе. Например, Вы пишите: «В 1948 году Е.И.Рерих написала З.Г.Фосдик из Индии, что она предоставляет Зинаиде Григорьевне и ее мужу Д.Фосдику все права на публикации «в Америках и Европе».8 Но, во-первых, каждый, кто знаком с письмами Е.И.Рерих, понимает, что фраза эта относится лишь к уже собранным при жизни Елены Ивановны книгам, которые она хотела видеть опубликованными. А также к тем, что ждали повторного переиздания. Что касается других рукописей, в том числе и упомянутых дневников, речь в письмах, как убедительно показано в статье Л.В.Шапошниковой, шла лишь об их хранении, но никак не о публикации.9 Во-вторых, простое письмо Елены Ивановны, адресованное З.Г.Фосдик, для Вас является документом об авторском праве, а заявление ее сына-наследника, оформленное по всем правилам, почему-то - нет. В-третьих, защищая «Сферу», Вы обвиняете МЦР в публикации отрывков из упомянутых дневников и монополии на информацию. Хотя между этими двумя организациями есть колоссальная разница. А именно: МЦР, действуя на законных основаниях и скрупулезно соблюдая инструкции, данные Святославом Николаевичем, точно знает, когда, что и в каком объеме можно предать гласности, не причиняя вреда общественному сознанию. А «Сфера», которая по выражению ее главного редактора Д.Н.Попова, является «по-сути, рериховской организацией…, для которой МЦР все же не является вышестоящей организацией»10, даже близко не мыслит такими категориями. Ее лидеры озабочены лишь прибылью, которую должно принести «духовное пиршество», и ради этого готовы действовать даже себе в ущерб. В том, что сегодня на широких просторах России расплодилось бессчетное множество организаций, поднимающих на щит славное имя Рерихов, для которых МЦР «не является вышестоящей организацией», во многом повинны именно Вы, чьей политикой всегда было разделять и властвовать.
Замечу, что у Вас вообще своеобразная манера мышления. Задает, например, вице-президент МЦР В.Б. Моргачев прямые вопросы издательству «Сфера» и получает Ваш ответ: «…я подозреваю, что оно (письмо В.Б.Моргачева – авт.) было написано не Вами»11. Не нравится Вам текст обращения С.Н. Рериха к рериховским обществам, Вы делаете такой вывод: «Письмо от 26 апреля 1992 года, на которое Вы (В.Б.Моргачев – авт.) ссылаетесь, подписано С.Н.Рерихом, но, опять-таки, написано настолько не в его стиле, что вызывает, мягко говоря, подозрения»12.
Однако
Вы не довольствуетесь лишь подозрениями, качеством, к слову сказать, постыдным,
и идете дальше, продолжая начатое позорное дело умаления великих людей, от
которого испытываете вдохновение.5 Чего стоит такой выпад в адрес
Святослава Николаевича. Цитирую: «…
возможна некоторая путаница в связи с волеизъявлениями С.Н.Рериха, которые не
всегда были последовательны и ясны. Иногда он заявлял или передавал права,
которых на самом деле не имел».13
Ну, просто театр абсурда какой-то! Мало того, что Вы, человек, призванный стоять на страже творческого наследия семьи Рерихов, раздаете наследие. Так Вы еще беретесь решать, вправе ли Святослав Николаевич распоряжаться достоянием собственной семьи. Вот где действительно г-н Хорш мог бы позеленеть от зависти. Он предавал из-за корыстолюбия, а Вы – вдобавок из-за своего непомерного честолюбия. Так не терпелось Вам «облагодетельствовать» Россию, так не хотелось довольствоваться скромной ролью вечно второго директора Музея…
Как бы там, ни было, хорошо, что Вы вышли, наконец, из тени на свет, – какое мощное очищение пространства произошло. Только ужасна судьба предателей во все времена. Что касается «духовного пиршества», то, боюсь, что его «поваров» и их единомышленников ждет несварение желудка. Еще не бывало случая, чтобы постыдные действия подобного масштаба прошли бы безнаказанно, без зримых последствий. В истории человечества масса тому примеров. Правда, как говорит народная мудрость, «Господни мельницы мелят медленно, но верно». Так что запасемся терпением…
Ольга СТАРОВОЙТОВА,
журналист, г. Рига
24.02.02
ПРИМЕЧАНИЯ:
1.
Открытое обращение издательства «Сфера».
2.
Ваше письмо от 31.01.02. к В.Б. Моргачеву.
3.
Ваше письмо к Л.В.Шапошниковой от 25.11.96.
4.
Там же.
5.
З.Г. Фосдик. «Мои Учителя». Издательство «Сфера», 1998 год. Ваше
предисловие, стр. 16-17
6.
Журнал «Новая Эпоха», №1 за 2000 год, стр.47.
7.
«Обращение С.Н.Рериха к рериховским обществам России и других
независимых государств» от 26.04.92 г.
8.
Ваше письмо от 31.01.02. к В.Б. Моргачеву.
9.
Л.В. Шапошникова. Статья «Предатели».
10.
Письмо Д.Н.Попова В.Б.Моргачеву от 30.01.02.
11.
Ваше письмо от 31.01.02. к В.Б. Моргачеву.
12.
Там же.
13.
Там же.
Д.Энтин — В.Б.Моргачеву
31 января 2002 г.
Уважаемый г-н Моргачёв!
Я знаю о письме, посланном Вами в издательство «Сфера», и, разумеется, знаком с его содержанием. Это угрожающее послание, весьма директивное и резкое. И поскольку в нем Вы ссылаетесь на Кэтрин Кэмпбелл Стиббе и на меня, я полагаю, что у меня есть право ответить, и ответить так же прямо и откровенно.
Должен сразу сказать, что я всегда считал и продолжаю считать Вас другом. До сих пор все контакты между нами были сердечными и тёплыми. Стиль и тон письма в «Сферу» — совсем не Ваши, и я подозреваю, что оно было написано не Вами. Однако, я хотел бы сделать некоторые комментарии по его содержанию.
Обсуждаемая проблема может быть разделена на две части: юридическую и неюридическую (где речь идёт об уместности и этичности).
По поводу законности, я должен сказать следующее:
1. В 1948 году Е.И.Рерих написала З.Г.Фосдик из Индии, что она предоставляет Зинаиде Григорьевне и ее мужу Д.Фосдику все права на публикации «в Америках и Европе». Это письмо, наверное, есть в вашем архиве, и Ваши коллеги должны о нём знать. Может быть, в каких-то своих целях они предпочитают его игнорировать.
2. Я получил уверения со стороны экспертов по авторским правам, что у нашего Музея есть гораздо больше оснований, чем у любой другой стороны, претендовать на права на дневники Е.И.Рерих, хранящиеся в Амхёрст-Колледже. Основанием для этого утверждения является тот факт, что Е.И.Рерих послала эти тетради З.Г.Лихтман (позже Фосдик) для использования в Америке, а Зинаида Григорьевна передала все свои права нашему Музею. Хорши завладели дневниками Е.И.Рерих незаконно, и позже передали их в Амхёрст. Из переписки с Амхёрст-Колледжем ясно, что Колледж, в соответствии с законом, контролирует доступ к записным книжкам, но не претендует на авторские права на их содержание. Никакая более поздняя корреспонденция либо бумаги, кем бы они ни были подписаны, этих условий не меняют. Однако возможна некоторая путаница в связи с волеизъявлениями С.Н.Рериха, которые не всегда были последовательны и ясны. Иногда он заявлял или передавал права, которых на самом деле не имел.
Теперь относительно уместности, или этичности, публикаций материалов из дневниковых записей Е.И.Рерих.
Прежде
всего, во избежание каких-бы то ни было недоразумений, я хочу чётко заявить,
что прекрасно знаком с мнением Кэтрин Кэмпбелл по самым разным вопросам за
многие годы. Мы с ней часто обсуждали всевозможные проблемы. Так, как-то осенью
1992 года мы рассматривали этот самый вопрос — о публикации материалов из
нашего архива. У Кэтрин не было определенной позиции в этом, и мы решили
позвонить Святославу Николаевичу и спросить его мнения и совета. Много решений
было принято в результате таких телефонных разговоров, потому что Кэтрин имела
обыкновение беседовать со С.Н. по нескольку раз в неделю. Когда я задал Святославу
Николаевичу наш вопрос, он ответил немедленно и очень чётко: «Больше не должно
быть никакой секретности. Все материалы должны быть доступны!» Именно таким был
его ответ, и для нас он стал руководством к действию.
Письмо от 26 апреля 1992
года, на которое Вы ссылаетесь, подписано С.Н.Рерихом, но, опять-таки, написано
настолько не в его стиле, что вызывает, мягко говоря, подозрения. Я знаю, что
его мнение о Л.В.Шапошниковой было положительным, но отнюдь не настолько, как
утверждается в этом письме. Так, несколько лет назад, она прилетела в Нью-Йорк,
чтобы провести несколько недель с Кэтрин. Мы с Ингеборг Фричи встретили её в
аэропорту и отвезли в Гринвич к Кэтрин. Однако, к моему великому удивлению,
Людмила Васильевна провела там только одну ночь, так как повела себя таким
образом, что Кэтрин и Инге немедленно и полностью прервали с ней всякие
отношения. (Следующие две недели до ее возвращения домой Л.В. провела с нами в
Музее). Сразу после отбытия Людмилы Васильевны из Гринвича Кэтрин позвонила
С.Н.Рериху и порекомендовала удалить Людмилу Шапошникову из Фонда Рерихов.
Святослав Николаевич ответил, что он и сам уже знает пороки Л.В., но уже не
может ничего изменить. К проблеме, рассматриваемой сейчас, это непосредственно
не относится, однако является частью фактической истории, которая противоречит
и Вашим требованиям, и вообще стандартным претензиям МЦР.
Вы также цитируете одно из писем Е.И.Рерих (1936 г.), в котором она выражает тревогу за судьбу своих записей, оказавшихся в руках Хоршей после того, как они встали на враждебные ей и Н.К.Рериху позиции. Я не вижу, какое отношение это может иметь к обсуждаемой проблеме. Ведь Е.И.Рерих выражала свои опасения по поводу возможного искажения Хоршами ее записей с целью навредить ей, но вовсе не выражала беспокойства по поводу публикации этих материалов как таковой.
Мне
кажется чрезвычайно любопытным тот факт, что Вы пишете о какой-то великой
опасности, вызываемой публикацией таких частных материалов, в то время как сам
Московский Центр Рерихов уже давно издает фрагменты как этих самых материалов,
так и других, не менее частных записей Е.И.Рерих. Разве Ваши рассуждения об
опасности такого рода публикаций не относятся к вашим собственным действиям?
Когда МЦР выпустил в свет сборник «У Порога Нового Мира», мы были шокированы
выбором некоторых вещей для публикации. Сейчас вы издаете все письма Елены
Ивановны Рерих, полностью, включая наиболее личные записи, которые она сама
удаляла из писем, изданных при ее жизни и под ее собственной редакцией. Видимо,
вы не видите никакой опасности в публикациях материалов частного характера,
если это ВАШИ публикации. Так что в рассуждениях, содержащихся в Вашем письме,
нет никакой логики, и я не вижу никаких причин, почему «Сфера» должна
отказаться от публикации подготовленного ими издания. Сотрудники редакции «Сфера» — благородные люди, и я доверяю их суждению
относительно своевременности такой публикации в России. То, что они делают,
полностью соответствует инструкции, данной С.Н.Рерихом мне и Кэтрин Кэмпбелл
Стиббе осенью 1992 года.
Кроме того, любые попытки МЦР ограничить другие организации в правах на издание материалов, которые МЦР объявляет своей собственностью независимо от того, есть ли у него на это право, являются полностью несостоятельными хотя бы потому, что сам МЦР уже много лет издает всё, что хочет и когда хочет, не спрашивая на это разрешения у владельцев материалов или авторских прав на их содержание. Так, год за годом мы наблюдали, как МЦР публиковал материалы, принадлежащие нашему Музею, но не возражали, исходя из более высокой цели распространения информации о жизни и творчестве Рерихов. И мне, конечно, очень хотелось бы, чтобы МЦР вёл себя так же.
Дорогой друг, мои комментарии направлены отнюдь не против Вас лично, но против тех агрессивных усилий, которые предпринимаются, чтобы подавить права других. Учитывая всё сказанное мной выше, мне представляется совершенно очевидным, что МЦР больше заинтересован в монополии на все рериховские материалы, где бы они ни находились и к какому бы времени ни относились — просто из стремления к контролю и власти, которую это даёт. Столь нездоровые устремления, в конце концов, будут самоубийственны.
С лучшими пожеланиями.