К 90-летию со дня рождения Ю.Н.Рериха (1902-1992).

 

"Как нужен Юрий - индолог, санскритист, тибетолог и монголист, не только глубоко изучивший источники, но и владеющий языками, - небы­валое соединение, так нужное при возросшем значении Азии. На днях он читал нам свой последний труд «Задачи тибетоведения», основанный на новых данных. Огромно значение тибетской исторической литературы. Индию, Китай, Монголию, Афган, Непал, Бутан - словом, все восточные страны нельзя полностью изучать, не ознакомившись с историческими ис­точниками Тибета - великое перепутье, еще недавно совершенно забы­тое. Да, наша Родина пойдет по новым путям, вооруженная новым знанием.

Ты пишешь, что Академия Наук издает теперь множество трудов - радостно слышать! Долго ли под спудом будут труды Юрия – «История Средней Азии», «История Тибета», Тибетский словарь, исследования о наречиях, об искусстве, о нашей экспедиции, о зверином стиле, о Гессэре и многие сообщения, сделанные в Азиатском обществе. Чего ради весь этот ценный материал, накопленный в течение четверти века, должен ле­жать под спудом, а не радовать нашу Родину. Азиатское общество сейчас издает большой труд Юрия (1200 страниц), но по-английски. Когда же по-русски? Я как патриот негодую. Все для Родины!"

Из письма Н.К.Рериха к И.Э.Грабарю,  2 апреля 1947.

(Н.К.Рерих. Из литературного наследия, Москва, «Изобразительное искусство», 1974,c.428).

 

 

А.Н.Зелинский

РЫЦАРЬ КУЛЬТУРЫ

 

«Россия - это океан земель, размах­нувшийся на одну шестую часть света и держащий в касаниях своих раскры­тых крыльев Запад и Восток». Вс.Иванов.

Звезда Юрия Николаевича Рериха по своему блеску и значению для России соизмерима со звездой его великого отца - всемирно известного художника Н.К.Рериха. Он останется в истории одним из последних ев­разийцев, сверкнувших в небе нашей степной многонациональной куль­туры. Любовь к необъятности мира, к странствиям, к познанию неведомо­го, страсть к путешествиям конным и пешим, способность к усвоению но­вых языков, открытость и любовь к людям были присущи ему с детских лет. Этому способствовало деревенское приволье его раннего детства в лоне нежной и кроткой русской природы.

Юрий Николаевич был первенцем в семье Рерихов. Он родился 16 (29) августа 1902 года в Новгородской губернии близ села Окуловки. Дет­ские и отроческие годы будущего ученого прошли в Петербурге в атмос­фере семьи, где интерес к духовной культуре Востока был очень велик. Проблемы Великого переселения народов, загадки рождения и гибели кочевых империй, тайны древних курганов и могильников Великой Евра­зийской степи - все это с юношеских лет глубоко запало в сознание буду­щего востоковеда, непрестанно питая его творческое воображение.

Уже с гимназических лет (Ю.Н.Рерих учился в известной петербургской гимназии Мая) древние культуры Египта и Вавилонии захватили воображение подростка. Начальному увлечению Востоком способство­вали также занятия с выдающимся русским египтологом академиком Б.А.Тураевым, память которого он глубоко чтил, посвятив ему одну из своих первых научных статей.(1). Интересы юноши, постепенно расширя­ясь, перешли от Ближнего Востока к отдаленным районам Азии. Он начи­нает изучать монгольский язык и литературу с известным монголистом А.Д.Рудневым, и с той поры Центральная Азия все больше и больше при­ковывает к себе его внимание.

Рубеж XIX -XX веков вообще ознаменовался глубоким поворотом к Востоку в кругах образованного русского общества того времени. После почти двухвекового контакта России с Европой, начавшегося в эпоху Петра Великого, этот интерес к Востоку был далеко не случаен. Доста­точно вспомнить знаменательные слова Достоевского: «Да, если и есть один из важнейших корней, который надо у нас оздоровить, так это именно взгляд наш на Азию...». (2).              

С конца 1916 года семья Рерихов жила в Финляндии, затем, с нарас­танием разрушительных революционных событий в России, переехала в Англию. В 1919 году семнадцатилетним юношей Ю.Н.Рерих поступил на индо-иранское отделение Школы восточных языков при Лондонском университете, где начал заниматься персидским языком и санскритом у профессора Денисона Росса. К этому времени он уже хорошо знал гре­ческий и латынь, свободно владел многими европейскими языками. Свои занятия Ю.Н.Рерих продолжил в Америке, в Гарвардском университете, где углубил свои знания по санскриту у профессора Ч.Л.Ланмана, кото­рый сразу оценил его необыкновенные дарования. В это же время Ю.Н.Ре­рих начинает изучать пали и китайский язык. В 1922 году, закончив Гар­вардский университет со степенью бакалавра по отделению индийской филологии, Ю.Н.Рерих завершил свое образование в Школе восточных языков при Парижском университете - крупнейшем центре европейско­го востоковедения. Здесь он углубленно занимался тибетским языком под руководством профессора Ж.Бако, а также продолжил занятия санскри­том, монгольским, китайским и иранскими языками. Учителями Ю.Н.Рериха были такие выдающиеся ученые, как П.Пеллио, С.Леви, А.Мейе, А.Масперо, В.Ф.Минорский. С профессором В.Ф.Минорским, крупней­шим отечественным иранистом, у Ю.Н.Рериха вскоре установились са­мые тесные научные контакты и дружеские взаимоотношения, продол­жавшиеся на протяжении всей его жизни. В одном из писем к автору нас­тоящей работы профессор В.Ф.Минорский, переживший Ю.Н.Рериха, с любовью и грустью вспоминал это счастливое для них время. В 1923 го­ду Ю.Н.Рерих блестяще заканчивает Парижский университет и удостаивается степени магистра индийской филологии.

Как ученый-исследователь с необычайно широким кругозором Юрий Николаевич Рерих сформировался во время замечательной Централь­но-Азиатской экспедиции Н.К.Рериха, которому осенью 1923 года нако­нец удалось осуществить научно-художественную экспедицию в Индию и Центральную Азию.

«Не случайно, Николай Константинович Рерих, начавший свою ху­дожественную деятельность с огромного интереса к сюжетам древней Руси, почувствовал, что для объяснений их ему одного только местного русского материала недостаточно. Культурные связи увели его в Монго­лию и дальше в Тибет, потому что там были люди, которые были связаны с нашими русскими славянскими предками неразрывными узами любви и вражды, случайных столкновений и обмена невестами", - писал Л.Н.Гу­милев. - Там была другая часть, другая половина великой середины нашего континента...». (3).

Годы учения сразу остались позади, и перед Ю.Н.Рерихом раскры­лось необозримое поле для приложения накопленных знаний, позволив­ших ему уже с двадцати одного года начать самостоятельную научно-исследовательскую творческую работу.

Эта работа началась в Восточных Гималаях, в княжестве Сикким, од­ном из древних центров буддийской культуры. Здесь, по преданию, жил Падма Самбхава, основатель буддийской красношапочной секты, здесь проходил на своем пути в Тибет Атиша, принесший из Индии в страну сне­гов учение Калачакры, представляющее собою буддийскую эзотеричес­кую философию.

Базируясь в Дарджилинге, экспедиция Н.К.Рериха проработала в Сиккиме с конца 1923 года до весны 1925 года. Результатом этих работ явилась богатейшая коллекция тибетских буддийских танок, писанных на шелку, подробный анализ которых был сделан Ю.Н.Рерихом в его первой большой научной работе «Тибетская живопись». (4). Здесь был дан деталь­ный разбор тибетской буддийской иконографии в историческом аспекте и выявлена религиозная роль и символическое значение тибетского буд­дийского искусства. Во время работы в Сиккиме молодой ученый впер­вые смог применить на практике свои знания тибетского языка, войти в контакт с местными тибетскими учеными-ламами.

В начале осени 1925 года экспедиция Н.К.Рериха двинулась из Ладака через Каракорумский хребет в Синьцзян по одной из самых высоких караванных дорог мира. «В течение пяти лет экспедиция Н.К.Рериха, в которой мне пришлось участвовать, - писал Юрий Николаевич, - прош­ла громадный путь из Индии на север до Алтая и снова на юг в Индию че­рез нагорье Тибета». (5).

Научные результаты этой экспедиции, содержащие ценнейшие географические, этнографические, археологические и лингвистические наб­людения в почти совершенно не изученных областях Азии, легли в осно­ву монографии Ю.Н.Рериха «Пути к сердцу Азии» (6), которая сразу поста­вила молодого автора в ряды ученых-первопроходцев Азии. В этой кни­ге Юрий Николаевич предстает перед нами как достойный продолжа­тель славных традиций Н.М.Пржевальского, В.И.Роборовского, Г.Н.По­танина, Свена Гедина и П.К.Козлова. Точное географическое описание ландшафта перемежается в книге с историческими экскурсами в далекое прошлое оазисов Тарима, степей Монголии и нагорий Тибета. Много страниц в этом труде уделил автор кочевникам Северного Тибета, сохра­нившим в своей культуре традиции далекого прошлого кочевников Евра­зии.

Во всех трудностях и испытаниях этого долгого пути Ю.Н.Рерих был незаменимым помощником своего отца. Помимо большой научно-иссле­довательской работы, на нем лежала почти вся организационная часть этой экспедиции, которая, несмотря на неисчислимые препятствия и ли­шения, в мае 1929 года достигла Индии.

Экспедиция позволила Ю.Н.Рериху ближе узнать живой тибетский язык и его диалекты, побывать в легких юртах кочевников, где живы пре­дания о Гессэре, легендарном герое знаменитого центрально-азиатского эпоса, и в недоступных горных монастырях Южного Тибета - настоящих сокровищницах древнеиндийских, непальских и тибетских святынь. С этой поры история Тибета (особенно кочевого) как часть истории Цент­ральной Азии, становится лейтмотивом его научного творчества. До сих пор Тибет остается уникальным хранителем и носителем традиции осо­бого «звериного стиля», свойственного в древности всему скифскому ми­ру от южно-русских до центрально-азиатских степей. Открытия в этой об­ласти, сделанные им во время экспедиции, Ю.Н.Рерих обобщил в своей классической работе «Звериный стиль у кочевников Северного Тибета», долго остававшейся библиографической редкостью. К счастью, сейчас она возвращается к читателю.

Труд этот рождался в самый критический момент Центрально-Азиа­тской экспедиции Рерихов, когда осенью 1927г., на пути из Цайдама к Ти­бетскому нагорью, с трудом пробившись через тяжелый перевал Дангла (4993 м. над ур.м.), экспедиция спустилась в бассейн реки Нагчу (верхо­вья Салуэна), где в урочище Чунаркэн была неожиданно остановлена отрядами тибетцев, действующих по указанию чиновников из Нагчу. Пос­ледние, в свою очередь, ссылались на постановление лхасских властей о закрытии этого района для иностранцев, которое действительно сущест­вовало в Тибете, начиная с 1792 г.

Паспорт, выданный Н.К.Рериху представителем Лхасы в Улан-Ба­торе, был объявлен недействительным. Письма Рериха в Лхасу также не возымели никакого действия и остались без ответа. Участники экспеди­ции оказались вынужденными провести суровую и исключительно снеж­ную зиму 1927/28 гг. в крайне тяжелых условиях на высоте 5 тыс. м. над уровнем моря. Об этих месяцах, которые могли оказаться для экспедиции последними, Н.К.Рерих писал в своем дневнике: «Кончались лекарства, кончалась пища. На наших глазах погибал караван. Каждую ночь иззяб­шие, голодные животные приходили к палаткам и точно стучались перед смертью. А наутро мы находили их павшими тут же около палаток, и на­ши монголы оттаскивали их за лагерь, где стаи диких собак, кондоров и стервятников уже ждали добычу. Из ста двух животных мы потеряли де­вяносто двух. На тибетских нагорьях осталось пять человек из наших спутн иков... Даже местные жители не выдерживали суровых условий. А ведь наш караван помещался в летних палатках, не приготовленный к зи­мовке в Чантанге, который считается наиболее суровой частью Азии»(7).

Здесь уместно вспомнить, что в этом же самом районе, между Нагчу и перевалом Дангла, в конце 1879 г. была вынуждена повернуть назад экс­педиция Н.М.Пржевальского во время его неудавшейся попытки пройти в Лхасу.(8).  Но если экспедиция Пржевальского простояла у горы Бумза во­семнадцать дней в ожидании решения лхасских властей, то Рерихи жда­ли этого решения целых пять месяцев, будучи при этом блокированными тибетцами.

По таинственным законам жизни именно этот этап экспедиции, нахо­дящейся на грани смертельной опасности, оказался максимально плодот­ворным в научно-познавательном отношении. Рерихи, - и это, несомнен­но, их исторический и научный подвиг, - не потеряли присутствия духа! Юрий Николаевич, благодаря великолепному знанию тибетских наре­чий и открытому дружелюбному характеру, быстро приобрел друзей среди местных кочевников-тибетцев. В труднейших условиях он собирал уникальный материал о кочевниках Хор-па, говорящих на крайне архаичном наречии тибетского языка. В бонском монастыре в Шаругене им бы­ло открыто многотомное рукописное собрание текстов добуддийской ре­лигии Тибета - древней и во многом загадочной веры под названием Бон. Часть этих рукописей была посвящена бонской версии знаменитой Гессэриады, которую Ю.Н.Рериху довелось слушать непосредственно из уст тибетских кочевых рапсодов. «Я помню эти сидящие фигуры и сосредото­ченные лица, освещенные пламенем костра, - писал он об этом, - и затя­нувшиеся до полуночи рассказы о героических подвигах царя Гессэра и его семи воинственных друзей. В эти моменты обычно равнодушное вы­ражение лица кочевника внезапно загорается внутренним огнем, кото­рый говорит больше, чем слова, о том, что их древний воинственный дух еще живет в них до сих пор». (9).

Кстати, заметим здесь, что именно Ю.Н.Рериху принадлежит, по-ви­димому, наиболее правильная научная датировка этого легендарного центрально-азиатского эпоса о Гессэре, столь ярко воплощенного на по­лотнах его отца. Его создание он относил к середине 1-го тыс. н.э. и свя­зывал с сяньбийскими кочевыми племенами. Не исключено, что именно исследование Ю.Н.Рериха навеяло его отцу незабываемый теперь для нас героический образ Гессэра.

Самым большим достижением экспедиции в этот тяжелый период было открытие в художественной орнаментике и убранстве оружия ко­чевников на севере Тибетского нагорья «звериного стиля», образы кото­рого — загадочные каменные зооморфные лики - смотрят на нас со стен белокаменных соборов Владимира и Юрьева-Польского. Об этом Ю.Н.Ре­рих писал: «Трудно сказать, связан ли «звериный стиль» с каким-либо оп­ределенным этническим типом людей. Я склонен считать, что он возник у кочевников и охотничьих племен разных этнических групп, но живущих в среде, имеющей много общего, ибо только так мы сможем объяснить ши­рокое распространение «звериного стиля» от границ Южной России до границ Китая и от сибирской тайги до величественных вершин Трансги­малаев в Тибете». (10).

Открытие «звериного стиля» у тибетских кочевников явилось еще од­ним веским свидетельством в пользу теории о единстве древних кочевых культур с их культовой символикой, занимавших некогда обширные прос­транства Великой евразийской степи. (11). «Ни влияние Лхасы, ни мощное культурное давление Китая, - писал Ю.Н.Рерих, - не сумели уничто­жить пережитки древнего кочевого искусства тибетских племен. Тибе­тец-кочевник еще и поныне вдохновляется окружающей природой и сле­дует заветам «звериной» орнаментики». (12).

После пяти месяцев вынужденной стоянки экспедиция получила, на­конец, разрешение продолжать путь на юг, однако в обход Лхасы. Этот путь пролегал по местности, не затронутой европейскими экспедициями и почти не известной географической науке.

Рерихи шли теперь по Великому пути паломников, идущему из Нагчу на запад через области Намру и Наг-чан, к священной для индуистов и буддистов горе Кайлас, лежащей к северо-западу от озера Манасаровар. По мнению Ю.Н.Рериха, это был древний кочевой путь, по которо­му кочевники Кукунора и верховьев Желтой реки принесли на дальний запад Тибетского нагорья свою исконную кочевую культуру с племенным эпосом и «звериным стилем».

Во время следования по этому священному пути экспедицией было обнаружено и нанесено на карту много новых археологических памятни­ков, которые еще ждут своих исследователей. Среди них особый интерес представляют мегалитические каменные сооружения типа менгиров и кромлехов в урочище Доринг («Длинный камень»), к югу от озера Пангок, впервые обнаруженные на Тибетском нагорье и свидетельствующие о ве­сьма древнем заселении этой горной страны. «Вы можете представить се­бе,— писал Н.К.Рерих, - как замечательно увидеть эти длинные ряды камней, эти каменные круги, которые живо переносят вас в Карнак, Бре­тань, на берег океана. После долгого пути доисторические друиды вспо­минали свою далекую родину. Древнее Бонпо, может быть, как-то связа­но с этими менгирами. Во всяком случае, это открытие завершило наши исследования следов движения народов»...(13).

Здесь же, в урочище Доринг, экспедиция обнаружила совершенно не­обычный для этих мест женский головной убор, похожий на славянский кокошник красного цвета, украшенный бирюзою, серебряными монетами или унизанный бусами. В области Шенза-Дзонга (Сенджа - А.З.), в Трансгималаях, Рерихам удалось найти древние могилы, напомнившие ал­тайские погребения и могилы южно-русских степей. «Жаль, что в Тибе­те невозможна раскопка, ибо говорится, что будто бы Будда запретил тро­гать недра земли». (14).

Дойдя до соленого озера Теринам, экспедиция круто повернула на юг и через перевал Сангмо-Бертик (5818 м. над ур.м.) пересекла Трансгималаи, открытые в 1907г. выдающимся шведским путешественником и исследователем Центральной Азии Свеном Гедином, одним из искате­лей прародины арийских народов, труды которого Ю.Н.Рерих так высо­ко ценил.

Трансгималаи образуют великий водораздел между Индийским оке­аном и бессточным районом Внутренней Азии. Спустившись к верховьям Цангпо (Брахмапутра), экспедиция зафиксировала в районе озера Лапчунг последнюю группу мегалитических памятников. Мегалиты, обнару­женные Рерихами, значительно расширили известную до сих пор в нау­ке зону их распространения. Следует отметить, что аналогичные мегали­тические памятники были позднее открыты научным коллегой Ю.Н.Ре­риха, знаменитым итальянским исследователем Тибета Дж.Туччи в За­падном Непале.

Сознавая необходимость дальнейшего археологического исследова­ния Тибета и связанного с ним евразийского кочевого мира, Ю.Н.Рерих писал: «Великие кочевые империи, колоссальные по замыслу и занимае­мому географическому пространству, остаются и поныне почти неиссле­дованными... Единственными вещественными памятниками этих народ­ных сдвигов являются многочисленные группы курганов или могильни­ков, разбросанных на всем протяжении Русско-Азиатских степей, этой несравненной колыбели кочевого быта». (15).  Именно просторы этих степей, протянувшихся почти сплошной полосой от Карпат на западе до Большо­го Хингана на востоке, на протяжении многих веков служили жизненной основой и ареалом кочевых культур скифов, гуннов, тюрок и монголов. Эти сменявшие друг друга кочевые культуры Ю.Н.Рерих рассматривал как предмет специальной отрасли востоковедения - номадистики (то есть науки о кочевниках, чье прошлое ранее учеными специально никог­да не рассматривалось).

Здесь Ю.Н.Рерих концептуально близок евразийцам - представите­лям геополитической и историософской школы, которую возглавила в эмиграции в 20-е г. XX века триада выдающихся русских ученых и мыс­лителей в лице географа П.Н.Савицкого, историка Г.В.Вернадского и лингвиста Н.С.Трубецкого. Основой мировоззрения этих ученых, кото­рых Ю.Н.Рерих знал лично и чьи взгляды он разделял, было убеждение в том, что Россия есть совершенно самобытный географический, истори­ческий, экономический и культурный ареал, равно отличный как от Евро­пы, так и от Азии, хотя и развивающийся в сложном сопряжении и взаимо­действии с ними.

Так, выдающиеся русские ученые-гуманитарии после низвержения Великой Русской Империи, после первого великого передела мира (первой мировой войны) в изгнании осмысляли и прогнозировали буду­щее своей многострадальной Матери-Родины.

Если материк Евразии европейские теоретики-геополитики имену­ют «Хартлендом Экумены» («Сердцевиной Земли»), то Россию евразийцы называли «Хартлендом Евразийского материка». Геостратегическое пространство между Западом и Востоком, которое занимала и занимает Рос­сия, - становой хребет Евразии. Тысячелетиями через евразийские рав­нины с Запада на Восток и с Востока на Запад текли племена и народы, рождались и гибли кочевые империи, осуществлялась непрекращающая­ся связь между традиционным ареалом западной Средиземноморско-атлантической цивилизации и восточным Тихоокеанским геополитичес­ким и геокультурным регионом. Еще в середине 1 тыс. до н.э. могущест­венные конфедерации скифских племен Евразии занимали пространства от Карпат на Западе до Великой Китайской стены на Востоке. Ее строи­тельство в ту эпоху отмечало границу между кочевой степной и оседлой земледельческой культурой. Этот же степной регион последовательно подчиняли своей власти восточные и западные гунны на рубеже и в нача­ле нашей эры, тюрки в VII-VIII вв., монголы в XIII-XIV вв., русские в XVII-XIX вв. Монгольское владычество в эпоху своего апогея, при внуке Чин-гис-хана, императоре-буддисте Хубилае (рубеж XIII-XIV вв.) охватывало практически подавляющую часть Великого евразийского материка, за ис­ключением Индийского субконтинента, Аравийского полуострова и, соб­ственно, Западной Европы. Это было самое грандиозное континентальное государственное образование из всех когда-либо существовавших в исто­рии. Оно более чем в полтора раза превышало по своим размерам Рос­сийскую империю в пору ее максимального геополитического расцвета в границах 1913 года.

Юрий Николаевич Рерих и Лев Николаевич Гумилев, которых ав­тор может с гордостью назвать своими учителями, были последними яр­кими представителями евразийского направления русской историчес­кой мысли. В их беседах о кочевниковедении и евразийстве мне посчас­тливилось участвовать лично.

   Отдавая дань романо-германской культуре Западной Европы (осо­бенно в ее христианское средневековье), они выступали против слепого подчинения России - Евразии техногенной экономической и политичес­кой экспансии Запада. Они подчеркивали православно-византийские ис­токи русской культуры, с одной стороны, и глубинные восточно-степные влияния - с другой! Последнее позволило им совершенно по-новому взглянуть на кочевой туранский мир Азии и его роль в русской истории. Еще в самом начале апокалиптического XX века самобытная евразийская по­зиция явилась вызовом господствующим представлениям о роли кочев­ников в мировой истории. В сущности, евразийцы оставались последними глашатаями мира Природы и защищали ее божественную красоту от гря­дущего разрушения. С исчезновением вольных кочевий уходило послед­нее прибежище природной человеческой свободы. Это, конечно, проти­воречило урбанистическому идеализму, унаследованному от европоцентристской историософии XVIII-XIX вв., для которой, как для традицион­ной китайской историографии, а также современного мондиализма поня­тия «кочевник» и «варвар» остаются синонимами. В рамках этой традиции попытки насильственной латинизации части западнорусских земель пред­ставлялись для европейской политики таким же «объективным» благом, каким было, с точки зрения китайских традиционалистов, принудительное подчинение китайскому политическому и культурному влиянию на­родов, живших к северу от Великой Китайской стены. Такое отношение западных и восточных «культуртрегеров» к своим соседям базировалось на тезисе о превосходстве, в первом случае, европейской, а во втором - китайской цивилизации над традициями соседних народов.

Принцип «превосходства» одной расы над другой получил в середи­не ХIХ века свое ярко выраженное «научное» обоснование в известной ра­боте Ж.А.Гобино «Опыт о неравенстве человеческих рас», в которой ав­тор выступил основателем расовой историософии. Ж.А. Гобино приме­нил старую, как мир, идею «избранности» к народам романо-германской Европы, что позже пытался осуществить А.Гитлер.

Естественно, что с точки зрения такой концепции Россия могла рас­сматриваться только, как «плохая Европа», не имеющая самостоятельно­го историко-культурного назначения в генезисе мировой цивилизации. Но для Ю.Н.Рериха, несмотря на его блестящее европейское образова­ние, Европа никогда не была «духовной Меккой», а связь России с Восто­ком была не абстрактной идеей, а личным жизненным фактором. Она бы­ла продумана и пережита им в долгие годы  скитаний по самым труднодос­тупным областям Азии. Для него Россия явилась духовной наследницей того огромного мира, который раскинулся в древности от Венгерской равнины до Великой Китайской стены и чьи степные пространства были свидетелями великих событий, начиная от скифского похода Дария и кон­чая трагической гибелью от рук китайско-маньчжурских завоевателей последней кочевой державы Азии - Джунгарии. Часть калмыков в 1759 г. спаслась от кровавого геноцида китайского императора Цянь-Луня и бежала из Синьцзяна в русские пределы под покровительство Екате­рины Великой. Позднее калмыки откочевали в устье Волги. С глубокой древности Русь вошла в общение с этим «Востоком». Апогей его военно­го могущества падает на эпоху Монгольской империи, которую академик Н.И.Конрад характеризует, как «явление, принадлежащее и Востоку и Западу». (16). Именно тогда, в трагическое для Руси время, народы от Желтого до Средиземного моря вошли в орбиту небывалых до той поры историко-культурных контактов, одним из свидетельств которых служит зна­менитое путешествие Марко Поло.

В послемонгольскую эпоху, когда Русь стала превращаться в Россию, она сама выступила собирателем степных и лесостепных пространств Ев­разии, объединяя живущие в них народы не только оружием, но и опира­ясь на силу традиций тех древних связей с Востоком, корни которых ухо­дили в далекое прошлое. В необъятной свободе степных просторов издав­на укрепилось в душе русского человека чувство единства и неделимос­ти народов Великой России.

Мы, как потомки батыевских татар, - говорил друг Достоевского и просветитель казахского народа Чокан Валиханов, - связаны с русскими историческим и даже кровным родством.

В сердце Ю.Н.Рериха надо искать ответ на вопрос о том, чем прив­лекала его кочевая Азия, изучению которой он отдал лучшие годы своей жизни. В образе Гессэр-хана, натягивающего стрелу, на вздыбленном коне на фоне пламенеющего неба (на одноименном полотне Н.К.Рериха), он ощущал неиссякаемую силу степной Евразии, судьбы которой тесно и не­разрывно переплелись с судьбами его собственной Родины. И он мог бы повторить вслед за Достоевским, что «Россия не в одной только Европе, но и в Азии... что русский не только европеец, но и азиат» . (17).

В индийской долине Кулу, ставшей известной в XX столетии как мес­топребывание знаменитой семьи Рерихов, Рерихи обосновались в конце 1928 года. Живописная долина, расположенная в Западных Гималаях среди сияющих на солнце снежных вершин, бережно хранит сокровища прошлого: развалины индуистских и буддийских храмов, древние моги­лы неведомых племен, редкие виды растений, птиц и животных. Долина Кулу овеяна воспоминаниями о святых, великих сказителях, о духовных отцах Индии. Здесь, по преданию, была написана «Атхарваведа» и жил Вьяса, легендарный слагатель «Махабхараты». Именно здесь был осно­ван Н.К.Рерихом в 1929 году, как наиболее важный результат экспеди­ции, Институт гималайских исследований, который стал своего рода выд­винутой в горы стационарной комплексной экспедицией. На протяжении двенадцати лет, с 1930 по 1942 год, когда события второй мировой войны прервали деятельность этого центра, бессменным директором и душой института был Ю.Н.Рерих, который в следующих словах охарактеризо­вал деятельность этого уникального научного учреждения: «Институт ги­малайских исследований состоял из двух отделов - ботанического и этнолого-лингвистического, которое также занималось изучением и развед­кой археологических памятников... Не остался институт чужд и пробле­мам изучения космических лучей в высокогорных условиях... Была соб­рана и богатая коллекция тибетской фармакопеи, причем в этих много­летних работах приняли деятельное участие тибетские ламы-лекари». (18). Кстати,  примерно в это время в Калуге проводили опыты с космически­ми лучами К.Э. Циолковский, А.Л.Чижевский.

Рерих работает чрезвычайно интенсивно. В 1931 году в статье «Проб­лемы Тибетской археологии» (19) он впервые четко определяет задачи архе­ологии Тибета: дает периодизацию археологических памятников и наме­чает новые объекты для исследования. В 1932 г. Ю.Н.Рерих публикует работу «Изучение Калачакры» (20), эзотерического мистико-философского буддийского трактата, связанного с проблемой сакрализации времени.

Эта работа Ю.Н.Рериха, напечатанная в периодическом издании Института гималайских исследований, - пока неоцененный шедевр твор­чества великого русского ученого. Учение Калачакры (Колеса Времени) было последней фазой развития буддизма на его родине в Индии, откуда  в XI в. оно было принесено в Тибет. Однако религиозные традиции, свя­занные с этим учением, уходят в глубинную подпочву добуддийских индо-иранских и отчасти сино-тибетских мистико-символических учений и культов. Согласно буддийскому преданию, это учение впервые проповедовал сам Будда в одном из своих воплощений в Шамбале, которой столько полотен посвятил Н.К.Рерих.   

  Юрий Николаевич Рерих, прозревая глубины прошлого, стремился проникнуть в суть этого учения и понять его общечеловеческое значение. В нашу задачу не входит комментировать эту работу. Скажу только: несмотря на то, что со времени опубликования этой работы прошло уже шестьдесят лет, в европейском востоковедении не появилось ничего равного ей по глубине и уровню обобщения. Я перевел ее на русский язык сразу же после кончины Юрия Николаевича, но, к сожалению, она до сих пор почти неизвестна отечественному читателю. (21). Работа Ю.Н.Рериха побудила меня к исследованию литургического времени в разных культах.

Эта замечательная работа - подлинный памятник великому учено­му, давшему программу осмысления и исследования Калачакры на многие десятилетия вперед... Без этого небольшого, но сверкающего, как бриллиант, рериховского шедевра, мы не сумели бы проникнуть в восточные первоистоки общечеловеческой культурной традиции сакрализации времени, столь важной сегодня.

В 1933 году выходит статья ученого «Тибетский диалект Лахула», посвященная дотоле совершенно неизученному языку маленького тибет­ского княжества в Западных Гималаях. Последние три работы Ю.Н.Рериха, как и ряд других, были опубликованы в периодических изданиях Института гималайских исследований.

В 1934-1935 годах Николай Константинович Рерих вместе с Юрием Николаевичем после поездки в Европу и Америку совершают еще одну экспедицию в Маньчжурию, Западный Китай, Внутреннюю Монголию и посещают Японию. Вне поля зрения Ю.Н.Рериха не остались и страны Южной Азии: Цейлон, Бирма, где он изучал на месте своеобразные фор­мы самобытной культуры южного буддизма.

Для Ю.Н.Рериха особенно характерным было глубокое проникновение во внутреннюю жизнь изучаемых им народов, а ключом к такому про­никновению было редкое знание им восточных языков.

Работая постоянно в Западных Гималаях, Ю.Н.Рерих тем не менее поддерживал живой научный контакт с такими крупнейшими востокове­дами, как В.М.Алексеев, Б.Я.Владимирцев, Ф.И.Щербатской, В.В.Голубев, Г.В.Вернадский, В.Ф.Минорский, Жозеф Хакэн, Аурель Стейн, Джузеппе Туччи и многими другими представителями мировой науки.

Самое значительное научное достижение Ю.Н.Рериха в этот пери­од, принесшее ему мировую славу, - «Голубые анналы». Это перевод и комментарий одного из наиболее важных сочинений по истории Тибета, его создал в 1476-1478 годах тибетский историк Го-Ло-цава Шон-ну-пал. В этом труде Ю.Н.Рерих впервые пролил свет на сложные и запутанные вопросы истории и хронологии Тибета VII-IX веков. «Голубые анналы» ознаменовали эпоху в тибетологии и продолжают быть одним из фунда­ментов в изучении истории и культуры средневекового Тибета.

Ю.Н.Рерих, вопреки традиции европейского востоковедения, рас­сматривал Тибет не как изолированный горный район в центре Азии, а как особое место на планете, где надо искать ключи к историческим судьбам многих стран и народов, порою даже весьма удаленных во времени и пространстве от Тибета. Особое внимание он уделял эпосу о Гессэре – «Илиаде» Центральной Азии. Ю.Н.Рериху во время одной из его поездок в Восточный Тибет удалось достать там уникальный экземпляр тибетской версии «Гессэриады», обработанной и изданной Р.Стейном. Насколько те­ма Гессэра увлекала Ю.Н.Рериха,  можно судить по тому, что еще в 1942 го­ду он пишет работу «Сказание о царе Гессэре из страны Линг», где, обоб­щая все известные данные о Гессэре, приходит к выводу, что по стилисти­ческим и языковым особенностям этот эпос относится к V-VI векам н.э., а его истоки, возможно, к еще более раннему времени...

В повествовании о Гессэре раскрываются на почве Центральной Азии своеобразные эсхатологические представления (то есть идеи о «конце света»), столь распространенные на Западе в начале нашей эры и перено­симые с одного континента на другой кочевыми ветрами Евразии. Древность этой эсхатологии очевидна, а поскольку евразийская степь с неза­памятных времен тесно связывала Восток и Запад, то история взаимных влияний была поставлена ученым на глубокий научный фундамент. В свя­зи с этим Ю.Н.Рерих даже считал возможным связывать этимологию сло­ва Гессэр с римским титулом Цезарь (Кесарь), который мог быть заимство­ван тибетскими племенами северо-западного Тибета из Хотана, где эллинистическо-римские влияния прослеживаются с первых веков нашей эры. (22). Еще Г.Н.Потанин, говоря об эпохе Великого переселения народов, справедливо отмечал, что «от Корсуна в Крыму до Эрдени-цзу на Орхоне господствовали общие культы и жили одни и те же легенды». (23). Эти мыс­ли о единстве кочевого мира евразийских степей были, как известно, развиты Ю.Н.Рерихом в ряде его трудов, касающихся кочевниковедения. Они продумывались как в тиши кабинета, так и в седле, в походной палатке и в юрте кочевника. Эти мысли были результатом всестороннего научного анализа и жизненного проникновения выдающегося русско­го мыслителя в мир кочевой культуры.

В начале 1948 года, вскоре после кончины своего отца, Юрий Николаевич вместе с горячо любимой матерью, Е.И.Рерих, покидает долину Кулу. Здесь прошло почти двадцать лет жизни в напряженном творчес­ком горении в кругу семьи, научные и духовные интересы которой тесно переплетались с его собственными интересами и устремлениями. Начи­нается новый этап его жизни.                

Около десяти последних лет своего пребывания в Индии (с 1949 по 1957 гг.) Ю.Н.Рерих проводит в Восточных Гималаях - там, где за четверть века до этого были сделаны первые шаги его самостоятельной научной деятельности. Здесь, в Калимпонге, на границе с Сиккимом, вблизи патриархов гималайских вершин - Джомолунгмы (Эверест) и Канченджанги, столь ярко запечатленных на полотнах Николая и Святослава Рерихов, он выпускает ряд новых блестящих работ. К их числу относится «Амдосское наречие», исследование до сих пор почти совершенно неизвестного науке амдосского диалекта с приложением в текстах впервые опубликованных и переведенных Ю.Н.Рерихом фрагментов из «Гессэриады». В то же время он завершает перевод историко-географического памятника «Жизнь Дхармасвамы», тибетского пилигрима, посетившего в XV веке Индию. Это сочинение имеет особое значение для изучения буд­дизма в средневековой Индии. Эти и многие другие работы Ю.Н.Рери­ха остаются до сих пор почти не переведенными с английского на его род­ной язык и недоступны соотечественникам.

За свои выдающиеся заслуги в области изучения языка, литературы, истории, археологии и этнографии Центральной и Южной Азии Ю.Н.Ре­рих был избран членом Королевского Азиатского общества в Лондоне, Азиатского общества в Бенгалии, Парижского географического общества, американского Археологического и Этнографического обществ и многих других.

Около тридцати лет прожил Юрий Николаевич в Индии, но все эти годы он, как и его отец, продолжал оставаться патриотом своей Отчизны. За все годы пребывания за границей он так и не принял иностранного подданства. Когда летом 1941 года Германия вероломно напала на Советс­кий Союз, он немедленно дал в Лондон телеграмму послу СССР И.И.Майскому с просьбой зачислить его добровольцем в ряды Красной Армии.

Осенью 1957 года свершилась, наконец, заветная мечта Юрия Нико­лаевича - он возвратился на Родину.

Увы, нельзя без глубокого душевного волнения и без чувства стыда вспоминать о последнем периоде жизни Ю.Н.Рериха в Москве, и о том, по меньшей мере, прохладном приеме, который встретил он здесь. Дол­гожданная Мать обернулась мачехой...

... «Не понимаю, - говорил он часто, - что происходит? Все мои уси­лия уходят в песок, и я упираюсь в стену... Они не дают мне работать...»

«Кто они?» - «Не знаю», - с грустью отвечал он.

Формальности приема, впрочем, были соблюдены: ему дали квар­тиру, вручили диплом доктора филологических наук. Но Ю.Н.Рерих, странствующий «рыцарь культуры», ученый с мировым именем, вернув­шийся со всей сокровищницей знания, которую он добровольно с любовью

нeс для своей страны, для своего народа, для своей единственной, род­ной, неповторимой Русской Культуры, был сразу же унижен, «поставлен на место», лишен возможности реализовать свои творческие замыслы, оказался под жестким «партийным» контролем и опекой.

В Институте востоковедения для занятий с аспирантами ему не наш­ли другого места, как место под лестницей. Ему не выделили даже отде­ла для организации издательской деятельности. Его не выпустили вто­рично в Монголию для научной поездки. После выхода «Дхаммапады» - сборника изречений самого Будды, как гласит предание, (перевод акаде­мика В.Н.Топорова), где Ю.Н.Рерих был главным редактором, его «про­рабатывали» и на собраниях, называя «буржуазным ученым». Его имя почему-то почти не упоминалось в печати. Ю.Н.Рерих приехал к нам цве­тущим, полным сил, розовощеким здоровым человеком, а два с половиной года спустя скоропостижно скончался при «невыясненных обстоятельст­вах» (его внезапная смерть требовала несомненного юридического и кри­миналистического исследования). Всеми, кто его знал и любил, - а таких было множество - она была воспринята как удар грома среди ясного не­ба, как трагедия, как невосполнимая потеря для русской и мировой науки.. Ю.Н.Рерих успел заложить фундамент здания новой науки - номадистики, но само здание осталось незавершенным...

И все-таки, несмотря на все препятствия, как истинно русский чело­век, воин и путешественник по натуре, Юрий Николаевич успел за два с половиной года на родине сделать столько, сколько не успел бы никто, кроме него. Он создал школу тибетологии.

Ю.Н.Рерих руководил всеми тибетологическими работами в нашей стране, возглавлял сектор истории религии и философии Индии в назван­ном институте; был одним из главных инициаторов возобновления работы по переводу древних философских и литературных памятников Вос­тока и активным членам редколлегии «Bibliotheca Buddhica» a также впервые в нашей стране начал преподавание ведийского языка. Уже в Москве Ю.Н.Рерих работал над завершением большого труда своей жиз­ни - тибетско-санскритско-русско-английского словаря объемом около 100 авторских листов, который недавно вышел. Опубликованная посмер­тно книга Ю.Н.Рериха «Тибетский язык» появилась 120 лет спустя после "Грамматики тибетского языка" академика Я.Шмидта и почти полвека спустя после «Пособия по изучению тибетского языка» профессора Г.Цыбикова и стала, таким образом, третьей работой на русском языке, посвя­щенной языку Тибета. В работе Ю.Н.Рериха «Основные проблемы тибет­ского языкознания» (24) впервые в науке дана лингвистическая карта Тибе­та, отражающая историческое развитие языка с VI века н.э., поставлена перед тибетологами проблема создания нового литературного тибетско­го языка с максимальным приближением к разговорной речи.

За короткий срок своей работы в Москве Ю.Н.Рерих опубликовал и подготовил к печати большое количество статей, многие из которых пос­вящены одной из его любимых тем - культурно-историческим связям на­родов Азии. Его исследование «Монголо-тибетские отношения в XII-XIV вв.» ставит вопрос о необходимости «отрешиться от некоторых представ­лений о примитивности монгольского племенного уклада конца XII в.» и раскрывает сложную роль буддийских монастырей в культурно-полити­ческой жизни Тибета и его взаимоотношениях с монголами. (25).

Широта научных интересов ученого явствует даже из названий неко­торых работ, написанных им в последние годы жизни. (26).

Особо следует отметить многолетний оставшийся в рукописи труд Ю.Н.Рериха «История Средней Азии», над которым он работал еще в Ин­дии и который намечал завершить на Родине. Этот труд дает обзор поли­тической и культурной истории Средней Азии с древнейших времен до появления на исторической арене Тимура, когда в 1370 году он заложил основы последней великой среднеазиатской империи. Надо подчерк­нуть, что под термином «Средняя Азия» Ю.Н.Рерих понимал совокуп­ность обширных областей, простирающихся от Кавказа на западе до Большого Хингана на востоке, и от Гималаев на юге до Алтая на севере. Эта ра­бота - единственное в своем роде исследование в культурно-историчес­ком плане, обнимающее в большой перспективе судьбы важнейших госу­дарственных и культурных образований Евразии. Особенного интереса заслуживают главы, посвященные эпохе Великого переселения народов, истории монголов и в особенности Тибета.

Большое внимание уделил Ю.Н.Рерих в этом труде и кушанам (I-IV вв.н.э.), сумевшим создать на развалинах Греко-Бактрийского царства обширную империю, соперничавшую по блеску с Римом, преградившую путь экспансии Ханьского Китая на Запад и ставшую родиной греко-буд­дийского искусства и махаянистического буддизма, завоевавшего впос­ледствии почти всю Центральную и Восточную Азию. (27).  Ю.Н.Рерих был также одним из инициаторов предложения о создании международной комиссии из археологов и востоковедов Советского Союза, Индии и Аф­ганистана для всестороннего изучения кушанской проблемы и проведе­ния совместных археологических раскопок на местах.

Одной из излюбленных тем Ю.Н.Рериха была проблема культурных связей между Индией и Россией. Этой теме он не изменял на протяжении всей своей жизни, и среди его исследований, посвященных этой пробле­ме, есть статьи, относящиеся к самым последним годам его творчества. Еще в 1944 году Ю.Н.Рерих опубликовал работу «Индология в России» (28), где впервые дан краткий очерк истории развития научной мысли России в сфере индианистики с кратким жизнеописанием всех ее ведущих пред­ставителей.

Выступления Юрия Николаевича в Москве и Ленинграде об экспе­дициях Н.К.Рериха, его жизни и творчестве проходили всегда перед пе­реполненными аудиториями и находили широчайший отклик. Юрий Ни­колаевич принимал самое деятельное участие в работе Советско-индийского и Советско-цейлонского обществ дружбы и культурных связей. Он был активным членом Всесоюзного географического общества.

Ю.Н.Рерих не принадлежал к числу ученых, которые замыкаются в кабинетной науке. Помимо выставок своего отца, на которых он регуляр­но присутствовал, его можно было встретить и на симфоническом кон­церте в Московской консерватории и во МХАТе, где мне довелось уви­деть его на премьере «Братьев Карамазовых» Достоевского.

С благоговением Юрий Николаевич относился к русским национа­льным святыням! Весной 1959 года автору этой статьи довелось побывать с ним в Троице-Сергиевой Лавре, на родине Александра Невского - в Переславле-Залесском. А через год, 21 мая 1960 года, Юрия Николаеви­ча не стало. Он ушел из жизни, не успев осуществить свои обширные на­учные замыслы.

В эпоху экологического, демографического, социального общепланетного кризиса, в эпоху технотроники и обострения национальных про­тиворечий, фетишизации денег и натиска бездуховной массовой культуры, в эпоху, когда наша страна переживает труднейшие времена, мы все чаше должны обращаться к трудам отечественных мыслителей и ученых.

В дни, когда наши соотечественники, чья историческая память еще овеяна дыханием ковыля и полыни, привольем бескрайних русских рав­нин, стоят перед выбором исторического пути, мы как знамя должны под­нять имена тех великих людей России, которые всегда оставались «Рыца­рями культуры» и хранителями национальной традиции. В когорте этих имен одно из первых мест занимает блистательное имя Юрия Николае­вича Рериха. О его научной деятельности известно гораздо меньше, чем о культурном подвиге остальных членов легендарной семьи Рерихов. Мы попытались в какой-то мере восполнить этот пробел...

 

Перечень ссылок

1.    G.N.Roerich. Un grand orientaliste: Boris Touraev. – «La vie des peuples» N 44. Paris, 1992.

2.    Ф.М.Достоевский. Геог-Тепе. Что такое для нас Азия? – Полное собрание сочинений, т. 21, СПб., 1896, с. 514.

3.    Л.Н.Гумилев. Ю.Н.Рерих как историк Центральной Азии. Доклад на заседании Восточной комиссии ВГО СССР, посвященный памяти Ю.Н.Рериха. 20.XII.60. (рукопись из архива автора).

4.  G.N.Roerich. Tibetan Painting. Paris, 1925.

5.    Ю.Н.Рерих. Экспедиция академика Н.К.Рериха в Центральную Азию. – «Вопросы   географии», сб. 50. М., 1960, с. 257.

6. G.N.Roerich. Trails to Inmost Asia. London, 1931.

7. Н.К.Рерих. Сердце Азии, Нью-Йорк, 1929, стр. 61.

8. Н.М.Пржевальский. Третье путешествие в Центральной Азии. Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки. СПб., 1883, стр. 273-277.

9. G.N.Roerich. Trails to Inmost Asia, p. 345.

10.Там же, стр.367.

11. П.Н.Савицкий. О задачах кочевниковедения. Почему скифы и гунны интересны для русского. Прага, 1928.

12. Ю.Н.Рерих. Звериный стиль у кочевников Северного Тибета. Прага, 1930, стр.19.

13. Н.К.Рерих. Сердце Азии. стр.71.

14.Там же, стр. 59.

15. Ю.Н.Рерих. Звериный стиль у кочевников Северного Тибета. Прага, 1930, с.7.

16.  Н.И.Конрад. Запад и Восток, М., 1966, с.112.

17. Ф.М.Достоевский. Полное собрание сочинений, т. 21, СПб. 1896, с. 250.

18. Ю.Н.Рерих. Листки воспоминаний. - В кн.: «Приключения в горах», кн.1. М., 1962. с 58.

19. G.N.Roerich. Problems of Tibetan Archeology – «Journal of Urusvati Himalayen Research Institute of Roerich Museum», vol 1, New York, 1931.             

20. G.N.Roerich. Studies in the Kalacakra – «Journal of Urusvati Himalayen Research Institute of Roerich Museum»,  vol. 2, New York, 1932.

21. См. напр.: А.Н.Зелинский «Колесо Времени» в циклической хронологии Азии» – «Народы Азии и Африки», N 2, М., 1975. (С графической авторской «моделью» Колеса Времени).

22.Ю.Н.Рерих. Избранные труды, М. «Наука», с.215.

23. Г.Н.Потанин. Тангуто-тибетская окраина Китая и Центральная Монголия, т.2, СПб. 1893, с.9.

24. Ю.Н.Рерих. Основные проблемы тибетского языкознания. – «Советское востоковедение», N 4, М., 1958.

25. См.: Ю.Н.Рерих. Монголо-тибетские отношения в ХII-XIV вв. - В кн.:  «Философия и история монгольских народов. (Памяти академика Б.Я.Владимирцева)», М., 1958.

26. Библиография основных трудов Ю.Н.Рериха см.: «Народы Азии и Африки», N 4, 1962, с.249-252.

27.    См.: А.Н.Зелинский. Кушаны и махаяна. Центральная Азия в кушанскую эпоху, т.2, М, 1975.   

28.    G.N.Roerich. Indology in Russia. – «Journal of The Greater India Society», vol. ХII, 1944, N 2, p.69-98.

 

©  Из серии «Малая Рериховская библиотека».

Предисловие к книге Ю.Н.Рерих. «Звериный стиль кочевников Северного  Тибета».

–        Москва. Международный Центр  Рерихов.