НОВЫЙ  ВЕК

Культура и мы

Фрагмент интервью с Дмитрием Сергеевичем Лихачевым

из его книги "Заметки и наблюдения. Из записных книжек разных лет". 

(Изд. "Советский писатель", 1989 г.)

 

 Корреспондент. Дмитрий Сергеевич, вы много пишете о проблемах культуры, исторического наследия, воспи­тания гармонически развитого человека. Каковы, по ва­шему мнению, роль и значение культуры в современном мире, когда научно-технический прогресс, возросший поток информации требуют все больше узких, специаль­ных знаний, когда ритм жизни, как нам, по крайней ме­ре, представляется, увеличился во много раз?

Д.Лихачев. Что ж, это непростая проблема. Вернее, целый комплекс проблем, которые в наше время, безусловно, актуальны. Вначале я хочу сказать об упомянутом вами ускоре­нии ритма жизни. Да, мы стали во много раз быстрее, чем, например, в XIX веке, ездить, летать, общаться (телефон, увы, вытесняет письмо) и так далее. Но стали ли мы быст­рее, а самое главное, я на это обращаю особое внимание, лучше работать? Я не говорю даже о технических специалистах, инженерах, например. Проблема подготовки современного инженера, вопрос о престиже этой профессии поставлены сейчас остро и принципиально. В свое время звание «инженер» в России га­рантировало высочайший уровень, широкую техническую и не только техническую культу­ру. Я знал таких старых инженеров, конечно, они принципиально отличаются от массы сов­ременных выпускников технических вузов, то­же, впрочем, называющихся инженерами. Я могу говорить об этом, потому что сам вырос в инженерной семье. Мой отец и братья - ин­женеры.

Да, мы многое делаем быстрее, значитель­но быстрее (например, строим дома), но луч­ше ли, чем наши деды и отцы?

Обратимся к более близкой мне области — гуманитарной. Взгляните на полки своей биб­лиотеки, вы поразитесь, как работали наши предшественники. Толстой — 90 томов, Досто­евский — 30 томов, Пушкин — 16 томов, неко­торые в двух книгах (а прожил всего 37 лет); Блок — сейчас готовится его полное собрание сочинений, и оно не вмещается в 15 томов (прожил 41 год); Чехов — 30 томов (прожил 44 года); Горький — 25 томов только художе­ственных произведений и так далее и так да­лее. Могут ли такой продуктивностью, я уж не говорю о качестве, уровне литературного труда, похвастать наши современники? А ведь все те, кого я перечислил, не только сидели за письменным столом. Жизнь каждого из них полна событиями и самой разнообразной дея­тельностью, которые отрывали их от пера и бумаги. Но как они работали! Так что, говоря об убыстрившемся ритме жизни, мы часто вольно или невольно скрываем свое неумение, а может быть, нежелание сосредоточенно, целе­направленно и продуктивно трудиться…

Я не пессимист, но снижение уро­вня культуры, в том числе и культуры про­изводства, обусловленное неумением, а может быть, нежеланием трудиться упорно, последо­вательно, сосредоточенно, представляется мне опасным явлением…

Культура — это нравственность, прежде все­го. И задача литературы, искусства в наше непростое время — воспитать у человека нрав­ственное, честное отношение к жизни…

Что же касается «деятелей» так называемой массовой культуры в литературе, театре, на эстраде, в кино, то, увы, они у нас порой не встречают не только отпора, но и легкой критики не удо­стаиваются. Огромные концертные залы, например, предоставляются невзыскательным, но популярным эстрадным певцам и певицам, исполняющим тексты такого фантастического уровня, что их и песнями назвать нельзя. Я совершенно не против современной музы­ки, современной эстрады, но это должно все же быть искусство, а не его профанация, впол­не ясная специалистам, но почему-то почти не встречающая у них отпора. Часто критерий кассовости, денежных сборов определяет репертуарную политику, и не только на пе­риферии, но и в центре, в столице, и как мно­го вреда наносит это настоящей культуре. Воспитание у человека высоких чувств и вкусов подменяется, по сути, подстраиванием под самые низменные инстинкты…

Кор. Однажды вы сказали: «Память истории священ­на» — и привели целый ряд примеров нашего небрежения к памятникам истории, к нашему прошлому. Как обстоит дело сейчас?

Д.Л. Недавно я возвратился из поездки до Астрахани и обратно. Теплоход современ­ный, огромный, комфортабельный. На нем бо­лее трехсот пассажиров. Но не было ни одно­го, который оставался бы равнодушен при ви­де затопленных лесов и ободранных памятни­ков архитектуры на берегах. Не успевало скрыться из виду одно когда-то красивое зда­ние с провалившейся крышей, как появлялось в поле зрения другое. И так все двадцать два дня путешествия. Беда, лебедиными крылья­ми бьет беда! А еще больше огорчало, когда мы вообще не видели здания, еще недавно высившегося на берегу, но безжалостно сне­сенного под тем предлогом, что вид его из-за безнадзорности и запустения стал безобразен. Это же вопиющая безответственность и бесхозяйственность. Неужели нельзя приспосо­бить погибающие церкви, старые усадьбы к нуждам окружающего населения или оставить их как памятники, знаки минувшего, покрыв только добротными крышами, предотвратив дальнейшее разрушение?! Ведь почти все они удивительно красивы, поставлены на самых видных местах. Они плачут глазницами своих пустых окон, глядя на проплывающие дворцы отдыха. И огорчало это решительно всех. По­вторю, не было ни одного человека, которого зрелище «уходящей культуры» оставляло бы равнодушным.

Мы не храним старину не потому, что ее много, не потому, что среди нас мало цени­телей красоты прошлого, мало патриотов, лю­бящих родную историю и родное искусство, а потому, что слишком спешим, слишком ждем немедленной «отдачи», не верим в медленные целители души. А ведь памятники старины воспитывают, как и ухоженные леса воспиты­вают заботливое отношение к окружающей природе…

Словом, проблем в деле сохранения и использования памятников много, и их необхо­димо решать быстро, конструктивно и компе­тентно. Но мое твердое убеждение: пока ох­раной памятников истории и культуры будут заниматься различные организации, дублируя друг друга, — реально, а не бумажно, в госу­дарственном масштабе дело с места не сдви­нется. «У семи нянек дитя без глазу», — к со­жалению, эта пословица в данном случае применима. Решать проблему необходимо, не откладывая. Она связана с духовным воспи­танием народа…

Кор. Какие недостатки вы замечаете в развитии сов­ременной культуры?

Д.Л. Излишний во многих случаях волевой ее характер: командные интонации в лирике; чрезмерность ритмов в молодежной музыке (к тому же и излишняя ее громкость); гимнастичность современного балета; навязчивая нравоучительность прозы; гигантомания в скульптуре; брутализм архитектуры и так да­лее.

Хочется большей мягкости, гибкости, чело­вечности, иногда терпимости, размышлений, а не решений, разнообразия в педагогике, в градостроительстве, в искусствоведении, в на­уке вообще; хочется большего умения пони­мать чужие культуры, индивидуальность ино­го человека, его личность. Личность должна больше цениться.

Кор. Сейчас происходит реформа школьного образо­вания. Она касается как изменения программ, так и об­щих принципов современной школы. Какова, по-вашему, ее роль на рубеже XX и XXI веков?

Д.Л. Что, мне кажется, должна делать со­временная школа? Прежде всего, нужно пом­нить, что учение — это тоже труд. И школа должна учить человека умению работать са­мостоятельно, работать дома, должна при­учать к труду, в том числе и к труду научно­го работника...

Потом школьники могут быть кем угодно, бухгалтерами или рабочими и так далее, но это будет рабочий-ученый, так что нужно во­спитывать ученого, потому что это профессия будущего.

И всегда следует помнить, что только в мо­лодости закладывается интеллигентность. По­этому людей нужно воспитывать не с 8-летне­го возраста, а с шестилетнего, с пятилетнего; я бы даже сказал, с пеленок закладывать в них основы интеллигентности.

И воспитывать с очень большой интенсив­ностью, ведь подумайте, уже сейчас учение в среднем отнимает одну треть жизни челове­ка. Эту треть жизни нужно сделать как мож­но более насыщенной. Следует активно при­вивать молодежи способность осмысленно вы­бирать профессию. К этому надо готовить очень рано, но самый выбор можно осущест­влять лишь тогда, когда молодой человек до­стиг известного культурного уровня, то есть с 18-19 лет. Здесь он сам должен выбирать про­фессию, опираясь на широкий фон общих зна­ний, на культурную подготовку интеллигентно­го человека…

Конечно, среди гуманитарных наук, которые преподаются в школе, особенная роль должна отводиться тем, что воспитывают нравствен­ность. Ведь проблемы нравственности сейчас очень усложнились и актуализировались. И потому науки, несущие сильный моральный заряд, такие как литература, история, должны пре­подаваться очень умело, по прекрасным учеб­никам, хорошо подготовленными педагогами…

Кор. Так что же такое все-таки культура: цель ли она, к которой должен стремиться человек, или средство для достижения каких-то более высоких целей?

Д.Л. Культура в конечном счете — цель, а не средство, не условие, не благоприятствую­щая среда. Научно-технический прогресс, борьба за мир, достижение высших скоростей, изобилие потребительских товаров — все это имеет целью развитие человеческой культуры.

Природа миллиарды лет совершенствовала сама себя и, наконец, создала человека. Чело­век создан с огромными, до конца не исполь­зованными творческими возможностями. Для чего все это? Для того, очевидно, чтобы чело­век не прекратил собой это развитие, не зам­кнул на себе то, к чему природа стремилась миллиарды лет, а продолжил это развитие. Конечно, продолжение — это не создание еще более совершенного организма, а использова­ние тех возможностей, которые уже есть в че­ловеке, для создания произведений высочайшей культуры.

Однако культура — такая цель, которая са­ма является и средством к достижению своих вершин. Если та или иная наука, та или иная отрасль техники будет замкнута на самой се­бе, произойдет замедление их развития, на­ступит творческое обеднение, истощение твор­ческих возможностей, возникнут тупиковые ситуации.

Мы живем в мире все усложняющихся нрав­ственных проблем, которые ставят перед на­ми усложняющиеся наука и техника. Кто от­ветит нам на многие вопросы, возникающие перед нашим сознанием? Именно литература, если она будет достаточно ответственна и глубока!

Наступает эпоха, когда ошибки перестают быть допустимы. Нет ничего вреднее сейчас в нашем мире невероятных возможностей, чем утверждение: «На ошибках учимся!» На чьих ошибках? Своих! Их не должно быть. От оши­бок теперь может пострадать все человечест­во. Будем же учиться на ошибках прошлого, то есть хорошо знать историю, уметь анализи­ровать пройденный путь и ни в коем случае об этом пути не забывать. Как охотники, ко­торые не хотят заблудиться в лесу, мы долж­ны постоянно оглядываться назад. Эта огляд­ка касается всех: градостроителей, писателей, мелиораторов, физиков, педа­гогов, реставраторов, художников, торговых работников — кого угодно. Нет такой специ­альности, которой не нужна была бы исто­рия — основа культуры.

Кор. То есть вы считаете, что память — один из оп­ределяющих факторов эволюции культуры?

Д.Л. Безусловно. Ведь действительно, мы забо­тимся о своем здоровье и здоровье других, следим за правильным питанием, за тем, что­бы воздух и вода оставались чистыми, неза­грязненными. Загрязнение среды делает чело­века больным, угрожает его жизни, грозит ги­белью всему человечеству.

Наука, которая занимается охраной и вос­становлением окружающей природы, называ­ется экологией. И экология начинает уже сей­час преподаваться в университетах.

Но экология не должна ограничиваться за­дачами сохранения окружающей нас биологической среды. Человек живет не только в природной среде, но и в среде, созданной культурой его предков и им самим. Сохране­ние культурной среды — задача не менее важ­ная, чем сохранение окружающей природы. Если природа необходима человеку для его биологической жизни, то культурная среда не менее необходима для его духовной, нравст­венной жизни, для его духовной оседлости, для его привязанности к родным местам, сле­дования заветам предков, для его нравствен­ной самодисциплины и социальности. Между тем вопрос о нравственной экологии не толь­ко не изучается, но и не поставлен. Изучают­ся отдельные виды культуры и остатки куль­турного прошлого, вопросы реставрации па­мятников и их сохранения, но не изучается нравственное значение и влияние на человека всей культурной среды в ее целом, ее воздействующая сила...

До известных пределов утраты в природе восстановимы. Можно очистить загрязненные реки и моря; можно восстановить леса, пого­ловье животных, конечно, если не перейдена известная грань.

Совсем иначе с памятниками культуры. Их утраты невосполнимы, ибо памятники культу­ры всегда индивидуальны, всегда связаны с определенной эпохой в прошлом, с определен­ными мастерами. Каждый памятник разруша­ется навечно, искажается навечно, ранится навечно… «Запас» памятников культуры, «запас» культурной среды крайне ограничен в мире, и он истощается со все прогрессирующей ско­ростью…

Каждый человек обязан знать, среди какой красоты и каких нравственных ценностей он живет. Он не должен быть самоуверен и нагл в отвержении культуры прошлого без разбо­ра и «суда». Каждый обязан принимать по­сильное участие в сохранении культуры.

Ответственны за все мы с вами, а не кто-то другой, и в наших силах не быть равнодуш­ными к нашему прошлому. Оно наше, в на­шем общем владении.

Беседу вел Д. Чуковский. 1985 г.

 

©  Межрегиональное культурно-просветительское издание "Орион",

№ 19, сентябрь 2001 г.