Лебедев Герасим Степанович

Маргарита Ваняшова

Фортуна на крыльях несла…

В октябре 1999 прошла международная научная конференция «Герасим Лебедев и его время», посвященная 250-летию со дня рождения выдающегося первопроходца и строителя культуры. Конференция была организована лабораторией востоковедения Ярославского государственного университета и вызвала немало заинтересованных откликов в научной и просветительской среде. В ней приняли участие видные представители культуры Индии.

Редакция «Уединенного Пошехонца» получила множество писем, а также устных просьб: читатели просят подробнее познакомить их с феноменальной судьбой нашего земляка.

Портретов Герасима Лебедева история не сохранила. Многим ярославцам неведомы его славное имя, биография, деяния и заслуги.

Сочинения Лебедева практически не переиздавались с ХVIII века и труднодоступны.

В далеком индийском городе Калькутте одна из красивейших улиц носит имя Герасима Лебедева. Рядом, по соседству, находится и улица имени Фёдора Волкова. Две улицы Калькутты носят имена Ярославцев!

Чем же прославился ярославец Герасим Степанович Лебедев?

Его поездка в Индию – самое выдающееся из русских путешествий в конце ХVIII века. Миссия Лебедева положила начало совершенно новой эпохе в изучении Индии за рубежом. Он первый ввел Индию в круг научных интересов ученых России и зарубежных стран, став основоположником индологии как науки.

Он стал основателем национального индийского театра, сотворив его по образу и подобию театра, созданного в Ярославле его земляком Фёдором Волковым. Феномен Лебедева – не случайность, а ярославские корни – не простое совпадение. Лебедев был взращен культурной ярославской средой, дальнейшее развитие получил затем в Санкт-Петербурге, Москве и европейских столицах.

Судьба Герасима Лебедева, так же как и Фёдора Волкова, неразрывно связана с его временем, с его эпохой. Создатель первого русского профессионального театра и создатель первого индийского театра в Бенгалии – универсальные характеры ХVIII века, люди с огромной волей, обширным диапазоном знаний, чистыми, искренними душевными порывами. И Волков, и Лебедев не могли действовать лишь в одной стихии. Это были люди петровского закала, переданного старым временем детям и внукам.

Герасим Степанович Лебедев родился в 1749 году в Ярославле, тогда, когда театр Волкова уже был в стадии рождения. Его колыбель была в том же городе, где родился Федор Волков. Через некоторое время семья переехала в Санкт-Петербург. Его отец руководил хором в одной из церквей северной столицы.

В семье Герасим был старшим сыном. Были братья Афанасий и Трефил, сестра Антонида.

Редкий талант музыканта обнаружился у Герасима уже в раннем детстве.

С детских лет под воздействием профессиональных увлечений отца он самостоятельно занимался музыкой, пел, учился игре на виолончели. Через некоторое время прослыл виртуозом в виолончельном искусстве. Мастерская игра Герасима на виолончели поражала слушателей изяществом, гармонией и глубиной исполнения. Вероятно, увлечение музыкой, певческим искусством и привело к знакомству Лебедева в ранние отроческие годы с Фёдором Волковым. Вряд ли «они хорошо знали друг друга», как утверждает один из исследователей, ведь в 1763 году, когда Волков умер, Лебедеву было всего 14 лет. Возраст для отрока, влюблённого в театр, отнюдь не малый, стоит лишь вспомнить судьбу Ивана Дмитревского, начинавшего при Волкове в Ярославле тоже четырнадцатилетним юнцом.

Певчие и музыканты придворной хоровой капеллы участвовали в спектаклях императорского придворного театра, возможно, принимал в них участие и Герасим Лебедев. По всей вероятности, он видел и процесс изготовления декораций – ширм, как их тогда называли. Расписывать ширмы, задники декораций приходилось на полу: необходимо было обширное пространство. Герасим видел, как ширмы расписывал сам Фёдор Волков… Впоследствии этот опыт пригодится ему в Калькутте.

Искусство игры Лебедева на виолончели привело в восхищение большого ценителя музыки, графа А.К.Разумовского, того самого, что познакомил Л.Бетховена с русскими народными песнями, результатом чего явилось создание великим композитором «Русских мелодий». В 1775 году в Неаполь во главе с А.К.Разумовским было отправлено русское посольство. Почитатель Моцарта, Гайдна и Бетховена, граф Разумовский пригласил одарённого музыканта Герасима Лебедева сопровождать его за границу в качестве музыканта посольского оркестра.

К жемчужным берегам на борту фрегата «Родней»

Ещё будучи отроком, Герасим Лебедев мечтал о путешествиях в далёкие земли и неведомые страны. Теперь, когда ему было 26 лет, исполнялось давнее его желание: посольству пришлось задержаться в Вене больше года, так как началась война между Турцией и Австрией. Игрой Лебедева на виолончели в Вене заинтересовались профессиональные музыканты. Особенностями виолончельной игры Герасима Лебедева его современник, немец Иоганн Кристоф Адслунг посвятил специальное исследование.

С 1775 по 1785 год Лебедев побывал во многих странах Западной Европы, изучал языки и особенности культуры европейских стран. И всюду пользовался успехом и большой популярностью как музыкант.

Надеясь на своё музыкальное искусство, Герасим Лебедев предпринимает путешествие в Индию. 12 февраля 1785 года английский парусный фрегат «Родней» берёт курс к жемчужным берегам Индии. В начале августа корабль прибывает в порт назначения. Лебедев знакомится с Индией и обосновывается в Мадрасе.

В Мадрасе он прожил первые два года: постоянно давал концерты, за которые «получал пять тысяч сикка рупий каждый год верного доходу и мог бы столько обогатиться, - писал Лебедев, - что без нужды мог бы прожить до смерти». Но странника из России интересовало прежде всего изучение жизни быта и истории Индии. В первую очередь надо было хорошо освоить её языки и наречие. В течение двух лет Лебедев ищет помощников в изучении языка. Но учителей в области староиндийских языков и диалектов в Мадрасе он не нашёл. Учёные-брахманы выступали хранителями тайн родных наречий, не хотели доверять и передавать их чужеземцам.

В 1787 году Лебедев переехал в Калькутту, где начал изучать бенгальский язык, а также классический язык древней Индии – санскрит. Калькутта была столицей британской Индии. Но и там русскому путешественнику было трудно найти учителя. Лишь через два года, в 1789 году, ему выпадает удача.

Учитель Голокнатх Дас

«…В это критическое время мой саркар (домоправитель) представил мне учителя из бенгальцев по имени Шри Голокнатх Дас, который одинаково хорошо знал бенгальский язык и смешанные индустанские наречия (жаргон) грамматики, а также достаточно понимал и священный санскритский язык. Что было особенно удачно – он не меньше желал обучаться музыке у меня, чем я индустанскому языку у него.

Мы начали на следующий же день после нашей первой встречи, он усердно советовал мне заняться санскритской азбукой, поскольку это – золотой, всё открывающий ключ к неоценимым сокровищам восточных наук и знания».

Голокнатх знал бенгали, хиндустани и санскрит. Скорее всего, он знал и английский язык, что позволило Лебедеву и его учителю общаться между собой. Именно Голокнатху суждено было сыграть огромную роль в постановке пьес, переведённых Лебедевым на бенгальский язык.

Лебедев переводит на общеупотребительный («вообще употребительный») бенгальский язык две английские комедии – «Притворство» и «Любовь есть лучший доктор».

«После похвал учёных-пандитов Голокнатх Дас, мой лингвист, предложил мне: если я захочу публично поставить эту пьесу, он берётся обеспечить меня туземными актёрами и актрисами. Я был чрезвычайно доволен его идеей…»

Чтобы правда владычествовала

Вчитаемся ещё раз в сюжет комедии «Притворство». Смысл её, по выражению Лебедева, заключался в том чтобы «правда владычествовала (над) кривдой». В сатирической комедии речь шла о чиновнике суда, который стремился прослыть ответственным и совестливым человеком. Его девизом было слово «совесть». На самом деле этот своекорыстный герой стоял во главе…банды высокочтимых законников и мелких грабителей, а совесть была нужна ему для прикрытия своего ежедневного грабежа и других беспримерным притворством и дьявольскими гнусностями, вместе с прячущимся тайным главой всей этой ужасной машины, более страшной, чем смертоносная ночная карета в Венеции…

Вот какое произведение привлекло внимание Герасима Лебедева. Разумеется, можно было, по его признанию, читать и переводить только челоутешительные описания. И вполне обходиться без всяких сатир.

Однако Лебедев считал, что сладкоречивая ложь в искусстве и в жизни вредна. Свой перевод он приспособил к индийским нравам и обычаям, переместил действие из Европы в Индию, наделил героев английской комедии индийскими именами.

Вряд ли Герасим Степанович подозревал, что содержание этой комедии станет для него в определённой степени пророческим и символическим, что сам он столкнётся с беспримерным притворством и дьявольскими гнусностями, что для него вскоре откроется потаённый механизм действующей ужасной машины, более страшной, чем смертоносная ночная карета в Венеции. В полной мере ему доведётся испытать чашу страданий, когда он попадёт в руки судебных законников, готовых сгноить его в темнице и уничтожить.

А… пока фортуна милостива к нему и несёт на своих крыльях.

Не теряя времени, Лебедев делится своей радостной новостью с друзьями-англичанами. Однако «друзья» отнеслись к его идеям весьма скептически.

До приезда Лебедева в столице британской Индии существовала монополия Ост-Индской компании на театральном рынке. Бенгальский театр Лебедева отнюдь не был первым: в Калькутте уже функционировали три драматических театра. Большинство «друзей» Лебедева были англичанами и, разумеется, были заинтересованы в процветании английского театра, который принадлежал Ост-Индской компании.

В театрах Калькутты ставились только английские пьесы и оперы и только на английском языке. Они были открыты лишь для белого населения, а индийцы не имели права принимать какое-либо участие в спектаклях белых аристократов.

Попытка создать театр на индийском (бенгальском) языке с современным национальным репертуаром была совершенно невиданным и неслыханным делом.

«Друзья» Лебедева прямо намекали на то, что открытие нового театра не только ненадёжно, но и опасно. Г.С.Лебедев понял, что в случае открытия своего театра он будет конкурентом для Ост-Индской компании, а это, естественно, не входило в планы англичан. Лебедев обратился к генерал-губернатору сэру Джону Шору за официальным разрешением открыть театр. Генерал-губернатор дал разрешение на строительство, обещал поддержку. Доброжелательство сэра Джона Шора было уловкой – англичане были уверены, что все попытки Лебедева создать национальный театр обречены на неудачу.

Из обычного здания надо было создавать театр с вместительным зрительным залом в два яруса, со сценой и театральными механизмами. Лебедев решил вложить в строительство театра собственные средства.

И слава, и скандалы

Именно благодаря театру Лебедев приобрёл известность в Калькутте. На этом пути его ждали и слава, и скандальные происшествия, и почти детективные истории.

В театре Лебедева помещалось от 300 до 400 зрителей, для того времени это было немало. Он успел преподать искусство комедии своей труппе, сам выучился петь песни на бенгальском языке и па языке хинди.

Театральная труппа состояла из тридцати человек – трёх женщин и десяти мужчин. Музыкальный ансамбль насчитывал десять человек. Некоторых музыкантов из своего ансамбля он научил играть на европейских и русских инструментах. Герасим Лебедев сам сочинял песни и дирижировал ансамблем индийских национальных инструментов.

Как и Федор Волков, Лебедев сочетал в себе множество способностей и дарований – он взял на себя роль организатора, строителя, архитектора, директора, режиссера, постановщика, композитора и художника-декоратора.

«И когда на воздвигнутых кирпичных и деревянных столбах и подпорах, перекладах и на забойках положена была уже кровля, в партере (в зале) и в двух этажах (рядах) настланы были полы, старался я потом на отделённом для представления полу, подобно моему земляку Ярославу Фёдору Волкову – в Калькутте, будто в Москве, намалевал ширмы в бенгальском вкусе. Признаюсь, не так, как быть должно, красиво, но был доволен по пословице: болого (благо) не делье, да свое-ста рукоделье».

Первое представление «Притворства" сопровождалось небывалым успехом. Дважды в театре Лебедева ставились пьесы в его переводе. Первый раз 26 ноября 1795 года, второй – 21 марта 1796-го. Театр был переполнен. В одном из писем Лебедев сообщал, что если бы позволяло помещение, то он смог бы собрать аудиторию в три раза большую.

Я попался в ловушку

«Во граде Калкуте весть распустилась во окрестных селениях и откличка в воздухе громко зашумела. Восстала во градах забота, и желающия видеть новость прохождением пыль заставили облака затмевать, и я без откладу должен был назначить день (нового представления).

Естли бы театр мой был трижды больше, конечно, был бы наполнен. Смех надзирателя другаго театра после сего переменился в зависть, и мне на ум не приходило, что ополчит противу меня врагов».

Вскоре Лебедев навлёк на себя гнев возмущённых английских конкурентов и поплатился за свои смелые поступки.

Руководители театров Ост-Индской компании задались целью прекратить театральную деятельность Лебедева. Это не была обычная конкуренция, речь шла о национальном престиже, о национальном влиянии Великобритании на Индию, о статусе колонии и след было русскому музыканту вмешиваться во внешнеполитические дела англичан в Индии. Строительство национального бенгальского театра вело к пробуждению национального самосознания, следовательно, можно было усматривать в миссии Лебедева покушение на интересы Великобритании. К «делу Лебедева» подключились весьма влиятельные силы.

Для начала поручение скомпрометировать Лебедева было дано одному из главных судей (!) Калькутты Джону Хайду, который называл себя другом и покровителем Лебедева. Однако Хайду не удалось найти компрометирующие свидетельства.

В дело вступает новый «агент влияния». Это декоратор театра Ост-Индской компании Джозеф (Иозеф) Баттл. Тот, кого Лебедев с горькой иронией назовет ширмописателем и щеткописателем.

«Варварский век!

Терпеть поругания над добродетелью – дело

Человечеству есть несродное!

…Я попался в ловушку…»

Однажды к Лебедеву пришел проситься на службу театральный декоратор, художник из английского театра Джозеф Баттл. Он сетовал на несправедливость хозяев, показал вкус к работе, был принят, стал на равных паях с Лебедевым директором театра. И для начала испортил все декорации, начал уродовать театр, организовал его поджог. Лебедев заподозрил неладное, но было уже поздно. По судебной повестке Лебедев был призван ответчиком по долгам Баттла. Оказалось, что тот был должен неимоверные суммы неким коммерческим компаниям. Адвокаты от Лебедева отвернулись. Никто не хотел защищать интересы русского директора театра. Баттл сбежал от Лебедева и, как ни в чем не бывало, снова служил в английском театре. Лебедев был посажен в тюрьму – мерой пресечения был избран арест. Он был разорен, по его словам, догола. Судебные крючкотворцы вынудили его выплатить за Джозефа Баттла его непомерные долги. Он чудом освободился из тюремного заточения. Чтобы избежать печального конца, Лебедев в ноябре 1797 года покинул Индию.

«Итак, обманутый во всех ожиданиях, я был вынужден прибегнуть к унизительной необходимости разрушить свой театр и продать все свои материалы на случайном аукционе за гораздо более низкую сумму, чем я заплатил рабочим за возведение театра, и уступить моим счастливым конкурентам как славу, так и доходы театрального распорядителя».

После 12 лет проживания в Индии он вез с собой лишь один тюк, оцененный в 271 рупию. Это были небольшие подарки друзьям и знакомым.

В Лондоне Лебедев издает свой первый уникальный труд – «Грамматику смешанных индустанских наречий», которая и сегодня почитается учеными-филологами как выдающийся труд.

В Санкт-Петербург он вернулся в октябре 1801 года, после смерти Павла I. Лебедев создает собственную типографию, где впервые в Европе был изготовлен бенгальский шрифт. Здесь он печатает второе научное исследование – «Беспристрастное созерцание брагменских обычаев…», свои многолетние наблюдения и научные результаты глубокого изучения истории, быта и обычаев народов Индии. Затем Лебедев подготовил еще две работы для публикации, но тяжелая болезнь не позволила ему довести дело до конца. Его труды до сих пор остаются не переизданными.

15 июля 1817 года Герасим Степанович Лебедев скончался в том же доме, где находилась его типография. Он был похоронен на Георгиевском кладбище Большой Охты, где ему поставлен памятник с надписью:

«…Он первый из сынов Российских

В Восточну Индию проник

И, списки нравов сняв индийских,

В Россию их принёс язык…»