История. Тамплиеры.

Предатели – пути и судьбы

«Великая Белая Ложа всегда помогала человечеству. В различные периоды мировой истории существовало семь великих связующих звеньев, с помощью которых осуществлялось руководство. Три из них известны как древнеегипетские Мистерии, ранняя христианская Церковь и братство Масонов. Распри, вражда и соперничество раскололи эти организации, убили их душу, разорвали незримую связь с Ложей, не оставив ничего, кроме пустой оболочки и ритуала, а в некоторых случаях уничтожили и их ...

Связующее звено между Ложей и братством Масонов было разорвано во времена крестовых походов, когда члены высших орденов не гнушались никакими преступлениями ради достижения личных целей. Новый виток цикла дает возможность вернуть братству Масонов дух водительства, в котором он нуждается, чтобы стать ведущей мировой силой…

«УЧЕНИЕ ХРАМА» (1)

Глава III.

«…У гроба становятся тамплиеры»

Вступление

«Высшее сословие (Ordre), вооруженное мечом,

Учрежденное и наставленное Богом –

Это орден рыцарский,

Который должен быть без низменного начала…»

Кретьен де ТРУА, «Персеваль».

В 1099 году, сразу после завоевания Иерусалима во время первого крестового похода, вожди выбрали главу только что образованного на Святой Земле Латинского королевства. Им стал доблестный рыцарь Годфруа Бульонский (2), герцог Лотарингский. Он отказался возлагать на голову корону в городе, где Спасителя венчал венец терновый, и, приняв титул «защитник Гроба Господня», умер через год в расцвете лет. Иерусалимский трон унаследовал родной брат герцога, вошедший в историю под именем Болдуина I (3). Братьев и считают крестными отцами двух самых знаменитых в мировой истории духовных орденов, созданных с интервалом примерно 18 лет. Первый орден – Сионская Община (4) – преследовал не предназначенные для широкого оповещения цели, а потому постоянно держался в тени. В этой организации великие магистры назначались особым путем. И потому им удавалось во все эпохи твердо держать в руках штурвал своего корабля, несмотря на сильные шторма и бури. В противоположность Сионской Общине орден тамплиеров создавался для работы вовне, и его глав выбирал капитул, состоявший из наиболее опытных и благоразумных членов. В полном названии - «орден бедных рыцарей Христовых и храма Соломонова» - отражалась преемственность древней традиции получения знаний из Единого Источника. Как известно, в определенные эпохи сознание масс возрастало столь интенсивно, что становился возможным резкий духовный скачок. Тогда и приходили на Землю носители вековой мудрости, чтобы вести за собой людей. В столь благоприятном для Европы XII веке эту роль выполнял великий орден тамплиеров.

Этому ордену Храма (от французского слова "le temple" - храм), человечество обязано очень многим. Отважные воины и мореплаватели, врачи и ученые, архитекторы и строители, тамплиеры смело раздвигали горизонты познания. Они бесстрашно бороздили моря и океаны, и, как считают сегодня многие исследователи, добирались даже до берегов неоткрытой еще Америки, а также островов Индийского архипелага. Их открытость миру и тесные сношения с Востоком способствовали привнесению его утонченной культуры на Запад. Они достигли невиданных высот в архитектуре, этой, по образному выражению Гете, безмолвной музыке, запечатленной в камне. В частности, владели тайнами построения храмов и умели так вписывать линии в небо (5), что душа находящегося внутри человека помимо его воли воспаряла ввысь. Большинство знаменитых готических соборов в Европе храмовники построили практически в одно время и на свои средства. Именно тамплиеры стояли у истоков нынешней банковской системы: изменилась лишь ее форма, но принцип действия остался прежним. Именно им принадлежат многие выдающиеся открытия, например, употребление наркотических веществ при операциях, изобретение магнитного компаса, нахождение и употребление цемента как связующего раствора при строительстве и т.д. Особое внимание обращали на себя качества характера воинов-монахов, усиленно формируемые в ордене. Сильная вера, поразительные мужество и бесстрашие, преданность королю и братьям, редкостное чувство долга и самоотверженность при защите слабых и обездоленных, отказ от личной собственности служили не слишком обремененным высокой моралью людям средневековья примером для подражания.

Как правило, человек или группа людей, принимающие на себя задание принести миру продвигающие вперед знания, получают благословение Небес. Это благословение проявляется не только в постоянной Помощи и Заботе, при условии, конечно, что люди не отступают от Основ (Устав ордена содержал многие краеугольные положения, известные нам из Учения Живой Этики), но и в разрешении подолгу пребывать на святых местах и владеть священными предметами. В этом смысле тамплиеры были отмечены особо: они создали свой орден в святом граде Иерусалиме, жили на священной горе Мории, где стоял Первый Храм Соломона, молились в священном храме Гроба Господня. Они владели также Животворящим Крестом Господним - крестом Голгофы, который, выступая в поход, неизменно несли впереди войска.

В задачу этой статьи не входит подробный рассказ о тамплиерах, хотя перипетии двухвекового существования братства воинов-монахов весьма поучительны. Цель автора скромнее: показать, как пал в результате предательства орден Храма, которому первые полвека сопутствовали великая слава и полный успех во всех делах. Подорвал же могущество ордена, покрыв его имя позором, его глава, великий магистр Жерар де Ридфор, избранный на высокий пост благодаря безответственности некоторых членов капитула. Поскольку в истории рериховского движения и истории ордена есть много любопытных параллелей, было бы целесообразно присмотреться к тем конфликтам, что привели к трагическому концу.

«… ибо милостью Божьей избрали мы магистра ордена Храма»

Перенесемся мысленно в Латинское королевство 1174 года. В это время иерусалимский престол вновь опустел: умер король Амальрик, оставив тринадцатилетнего сына Болдуина IV, тяжело больного проказой, и двух маленьких дочерей – Сибиллу и Изабеллу. Регентом малолетнего короля стал его дядя Раймонд, граф Триполи. Летописцы отзываются о нем, как о муже храбром и осторожном, с избытком наделенным и военными, и дипломатическими талантами. Этот человек, пробывший восемь лет в плену у султана Алеппо, времени даром не терял: он выучил арабский язык и завязал среди мусульман множество полезных знакомств. Вернувшись домой в 1172 году, удачно женился на графине Эшиве Галилейской, принесшей ему в приданное один из самых больших фьефов (6) Святой Земли - Тивериаду со столицей Триполи, стоящей у Генисаретского озера. Его-то и избрали регентом королевства при молодом наследнике. Примерно в это же время в Иерусалим прибыл за удачей странствующий рыцарь родом из фламандской семьи Жерар де Ридфор. Тогда впервые и пересеклись пути двух главных героев этой истории. Между ними возникла приязнь, и вскоре Раймонд Триполи назначил фламандца маршалом и даже пообещал подыскать богатую невесту. Как раз умирает сеньор Ботрона, и его фьеф на Ливанском побережье переходит к дочери, Люси де Ботрон. Жерар де Ридфор пребывал на седьмом небе от счастья, но тут благоразумного графа Триполи, как говорится, бес попутал. Случилось так, что Люси, а скорее, ее фьеф, приглянулась одному итальянцу из Пизы, который обещал дать за девушкой столько золота, сколько она весит. И граф нарушил данное рыцарю слово. «Мадмуазель поместили на одну чашу весов, золотые монеты – на другую», - пишет хронист. Любил ли Жерар де Ридфор эту девушку или же просто, как и многие другие искатели приключений на Святой Земле, считал ее обязательным приложением к фьефу, история умалчивает. Известно только, что рыцарь так тяжело переживал случившееся, что заболел горячкой и попал в лазарет тамплиеров в Иерусалиме. А, поправившись, вступил в орден, и к трем обязательным обетам – бедности, целомудрия и послушания присовокупил четвертый: при первом же удобном случае отомстить графу Триполи. Между тем, граф, политик мудрый и осторожный, правил разумно, и годы его регентства - с 1174 по 1177 - были самыми спокойными за все время существования Латинского королевства на Святой Земле.

Однако в 1177 году мирная жизнь закончилась: на арене истории возникает одна из самых замечательных личностей в мировой истории, вождь мусульман султан Саладин. Об этом человеке, прозванном «львом пустыни», чья воинская доблесть, мудрость и благородство равно прославлялись друзьями и врагами, можно слагать поэмы. Но в данном повествовании мы ограничимся сведением, что именно этот благородный воин, объединивший доселе разрозненный мусульманский мир, был главным противником крестоносцев. Надо отдать ему должное: он редко нападал первым, предпочитая оборонять границы своих владений. Но и мудрые подчас поддаются искушениям: в ноябре 1177 года, узнав, что регента королевства в городе нет (Раймонд Триполи был вынужден с большим войском отправиться в Антиохию), султан решил напасть на Иерусалим.

Оставшийся в городе с малочисленным отрядом, молодой король принял решение упредить мусульманского вождя. Как обычно, его привязали к седлу лошади и плотно прикрепили меч к руке. Рядом с королем гарцевал престарелый иерусалимский патриарх с великой христианской святыней - Животворящим Крестом Господним. Поскольку тяжесть ноши была непомерной, крест тоже привязали к крупу лошади. Все это действо происходило на глазах у воинов. И они, видя, что прокаженный монарх и убеленный сединами патриарх преисполнены решимости защищать каждую пядь земли, вдруг осознали правоту своего дела и, воодушевившись, тронули поводья. Достигнув Лодда, где похоронен величайший святой Георгий-Победоносец, молодой Болдуин зашел мусульманам в тыл. Не ожидавшие внезапного нападения, войска султана, в десять раз превышавшие по численности войска латинян, бросились врассыпную. Позже Саладин стыдился своего поступка.

Поскольку регент не шел на поводу у придворных заговорщиков, которыми кишмя кишел королевский дворец, они использовали этот случай, чтобы поссорить дядю с племянником. Ну, а довод у разрушителей всегда найдется. Мол, в опасный для страны момент Раймонд оголил рубежи, забрав с собой все войско. Обвинение было несправедливым, поскольку ЧП в Антиохии (своевольные бароны в очередной раз попали в окружение мусульман, поскольку постоянно нарушали подписанные королем мирные договоры) тоже могло привести к войне. Тем не менее, граф, оставив регентство, удалился в свои владения в Триполи, а его место военного советника при короле занял магистр тамплиеров Одо де Сен-Аман. Это – первый из великих магистров Храма, подававший дурной пример своим подчиненным. (Все магистры, управлявшие орденом до него, были достойными людьми, чья взвешенная политика всячески способствовала росту авторитета ордена). Обладая колоссальной отвагой и личным мужеством, высокомерный и заносчивый, он при каждом удобном случае всячески демонстрировал исключительность своего ордена. Так, однажды он посоветовал молодому королю построить замок, который перекрыл бы мусульманам вход в Галилею. Болдуин ответил, что не вправе этого делать, поскольку по договору с соседями в дни перемирия, как сейчас, замки строить нельзя. На что великий магистр Храма высокомерно ответил, что он не принимал на себя подобных обязательств. В итоге молодой король, не сумевший поставить на место военного советника, воздвиг замок Шатле, охрану которого взял на себя гарнизон тамплиеров. Расплата не заставила долго ждать. Улучив благоприятный момент, Саладин внезапно напал на Шатле. Он разгромил тамплиеров, а магистра захватил в плен, где Одо де Сен-Аман умер в 1180 году.

Эта история образумила как молодого короля, бывшего, несмотря на молодость, хорошим правителем, так и храмовников, доселе всегда остававшихся непобежденными. Король вновь призвал Раймонда Триполи, а тамплиеры выбрали магистром Арно де ла Тур Ружа, человека сдержанного и осторожного. Долгие годы он служил ордену в Испании, а потому не имел связи с интриганами, пекшимися только о своем личном благе в ущерб благу королевства. Похоже, этот выбор никак не устроил сторонников Одо де Сен-Амана, и горячие головы сгруппировались возле его любимца, уже знакомого нам Жерара де Ридфора.

Протекли еще четыре года. В 1184 году великий магистр Храма умер, и капитул* вновь собрался, чтобы сделать выбор из двух кандидатур: сенешаля Жерара де Ридфора и командора Иерусалима Жильбера Эраля, славившегося своей прозорливостью и дипломатичностью. Поскольку капитул всегда проходил в обстановке строгой секретности, подробности обсуждения историкам неведомы. Известно лишь, что выборщики вышли к братии и произнесли предписанную уставом формулу: «Прекрасные сеньоры, вознесите молитвы и благодарение Иисусу Христу…, ибо милостью Божьей избрали мы магистра ордена Храма». И тишину взорвало роковое имя – Жерар де Ридфор…

«Эта корона стоит Ботрона»

«Трудно говорить сдержанно о Жераре де Ридфоре. Он был и остался авантюристом. В избытке наделенный недостатками Сен-Амана, он не имел ни военного опыта, ни верности долгу. Мало того, Жерар не выказывал ни малейших военных способностей. Он, напротив, проявлял твердое намерение выжить во всех катастрофах, которые сам вызывал. Казалось бы, магистр ордена Храма мог бы забыть обиды, некогда нанесенные молодому странствующему рыцарю. Но Жерар все подчинил интересам личной мести. Власть генерального капитула и магистра искусно уравновешивалась, но ничего не было предусмотрено для случая, когда главе ордена совершенно не хватало чувства ответственности.

Невозможно теперь судить об отношении монастыря к происходившему. В критические годы орден Храма покорно соглашался с указаниями какого-то одержимого. Позволяли ли рыцари безропотно распоряжаться собой? Или положение святой Земли было настолько запутанным, что политика сорвиголовы Жерара показалась им наилучшей»? (7)

Весь ужас крайне необдуманного выбора главы могущественного ордена в полной мере проявился лишь через три года. Хотя тамплиеров мог бы насторожить его первый серьезный демарш, но, увы… Случилось так, что Сибилла, сестра короля, в нарушение его воли, вышла замуж за французского дворянина из провинции Пуату, рыцаря Гвидо де Лузиньяна, человека храброго, но совершенно не наделенного качествами, необходимыми монарху. Тогда король Болдуин, предчувствуя скорую смерть, назначил наследником престола пятилетнего сына Сибиллы от первого брака, и вскоре, через год после избрания Жерара де Ридфора, в 1185 году умер. Еще через год малолетний наследник Иерусалимского королевства Болдуин V последовал вслед за дядей. Теперь престол должен был перейти сестрам короля: либо Сибилле, либо Изабелле. По досадной случайности Раймонд Триполи на похоронах отсутствовал. Этим и воспользовались сторонники Гвидо де Лузиньяна, в число которых входили личные враги бывшего регента Жерар де Ридфор, патриарх Иерусалимский Ираклий, открыто сожительствовавший с матерью Сибиллы, и барон Рене де Шатильон, человек неуравновешенный и корыстолюбивый, много раз ставивший королевство на грань войны. Собрав совет, вышеназванные бароны решили короновать Сибиллу. Королевская корона хранилась под тремя замками, ключи от которых находились у великих магистров орденов тамплиеров и госпитальеров, а также у патриарха Иерусалимского. Жерар де Ридфор и патриарх тут же принесли свои ключи, но Роже де Мулен, человек, обладавший твердыми нравственными устоями и силой, чтобы их отстаивать, не захотел участвовать в неправом деле. Однако, оказавшись в явном меньшинстве и под сильным давлением, он «бросил свой ключ посреди комнаты, и ушел». Заговорщики поспешили в храм Гроба Господня, где возложили диадему на голову Сибиллы, а та короновала своего супруга. Вот тогда-то Жерар де Ридфор, получив возможность манипулировать слабохарактерным Гвидо, произнес свою знаменитую фразу: «Эта корона стоит Ботрона».

«Нас всех подстерегает случай…»

Узнав о случившемся, граф Раймонд, сильно раздосадованный, собрал вокруг себя баронов и разразился угрозами в адрес нового короля. А потом возвратился в свой Тивериадский замок, и, опасаясь Ги де Лузиньяна, угрожавшего ему нападением, совершил поступок, который позже историки поставили ему в вину. Он послал послов к Саладину, чтобы обеспечить себе поддержку. Как уже говорилось, граф, превосходно знавший арабский язык, всегда поддерживал добрые отношения с соседями. В ответ Саладин, желавший наказать разбойников, грабивших его караваны, попросил у графа разрешения свободно пересекать его территории днем, чтобы вечером вернуться к себе за Иордан. В это время бароны, своими непродуманными действиями посеявшие в королевстве смуту, наконец, уразумели, что натворили. Теперь во имя общего блага требовалось срочно примирить Раймонда Триполи и Жерара де Ридфора. Последний, кажется, и сам осознал это. И он вместе с магистром ордена госпитальеров Роже де Муленом и одним из самых уважаемых баронов Бальяном де Ибелином тронулся в путь. По дороге и произошла та трагическая случайность, что определила дальнейший ход событий. Проезжая через свой фьеф, Ибелин вспомнил, что завтра, первого мая, – праздник святого-покровителя его семьи, и пожелал задержаться на день дома, чтобы прослушать мессу. А потому он попросил спутников ехать вперед и подождать его в замке Фев. В это время войска Саладина находились на территории Раймонда с условием, что вечером они уйдут за Иордан. Раймонд оповестил об этой договоренности всех жителей фьефа, сказав, что им нечего бояться. Саладин, в отличие от иных иерусалимских баронов, слово свое держал твердо. И надо же было такому случиться: оба магистра добрались до места встречи именно в этот момент. И увидели такую картину: у Крессонского источника мирно поили коней 7 тысяч мусульман. Жерар де Ридфор, возмутившись увиденным, уточнять обстоятельства дела по обыкновению счел излишним. Он послал находившемуся неподалеку отряду тамплиеров из 90 человек приказ срочно двигаться к нему. В распоряжении обоих магистров находилось всего 140 человек, и Роже де Мулен предложил повернуть назад. Не решаясь спорить с этим уважаемым человеком, Жерар де Ридфор набросился на его спутника Жака де Майи. История донесла до нас их подлинный диалог. «Вы слишком любите свою белокурую головку, кою вы так хотели бы сохранить», - кричал магистр. В ответ Жак де Майи презрительно заметил: «Я умру перед лицом врага как честный человек. Это вы повернете поводья, как предатель». Именно так все и случилось. Тамплиеры напали на турок, и к концу битвы в живых осталось лишь трое рыцарей. Жак де Майи отважно сражался и погиб, а магистр тамплиеров позорно бежал с поля боя. По дороге он встретил ни о чем не подозревавшего Бальяна де Ибелина, и они вместе продолжили путь на Тивериаду. Однако, видимо, великого магистра тамплиеров, погубившего стольких людей, по-видимому, мучил стыд, и он повернул в другую сторону.

Вскоре печальное известие дошло до Раймонда. Увидев скачущих галопом турок с головами тамплиеров на копьях, он мгновенно осознал грозящую королевству опасность и сразу же поехал в Иерусалим, мириться с новым королем. Там уже собрались все рыцари Святой Земли, охваченные благородным порывом отомстить Саладину. Эйфория от возникшего вдруг единения была всеобщей. Магистр тамплиеров открыл королю Иерусалима Ги де Лузиньяну казну, переданную английским королем на случай третьего крестового похода. Войско хорошо оснастили и отправили на стоянку в Галилею, к Сефорийскому источнику. Однако ощущение грядущей беды уже явственно витало в воздухе. Чувствовали ее и животные, и люди. Так, накануне трагических событий лошади отказывались пить. А патриарх Иерусалимский Ираклий, чтобы не нести Животворящий Крест Господний перед войском, сказался больным и доверил сделать это тамплиерам.

В разгар последних приготовлений пришло новое известие: Саладин окружил владения Раймонда, и графиня Эшива в одиночку (ее четыре сына находились рядом с отчимом в Иерусалиме) мужественно вела оборону. На военном совете старший сын графини умолял баронов срочно придти на помощь матери. Однако Раймонд Триполи воспротивился, сказав следующее. «Тивериада принадлежит мне, так же как моя жена и мое состояние, и никто не потеряет столько, сколько я, если замок будет утрачен. А если они захватят мою жену, моих людей и мое добро, я возвращу их себе обратно, когда смогу, и отстрою свой город, когда смогу. Ибо я предпочитаю скорее видеть разрушенным Тивериаду, чем погибшей всю землю». Граф знал, что говорил: действительно, Саладин, захватив графиню Эшиву, отпустил ее с дорогими подарками. Солнце палило немилосердно, продвигаться же предстояло по пустынной местности, где почти не было колодцев, точнее, их засыпали турки. Разумней было встретить войска султана здесь, у Сефорийского источника, на более выгодной стратегической позиции.

Присутствующие на военном совете бароны, растроганные таким самопожертвованием, полностью поддержали графа. Только Жерар де Ридфор, неожиданно оказавшись в одиночестве, не смог перенести величия души соперника. Весь день он фонтанировал злобой: «Я вижу волчью шкуру». А ночью великий магистр тамплиеров вошел в палатку короля, отличавшегося редкой бесхарактерностью, и уговорил того отдать роковой приказ тронуться в поход: «Сир, верите ли вы этому предателю (Раймонду Триполи – О.С.), который дал вам подобный совет? Он вам его дал, чтобы вас опозорить. Ибо велики стыд и великие упреки падут на вас… Подите же и велите крикнуть войску, чтобы все вооружались и становились каждый по своим отрядам и следовали за знаменем Святого Креста». (8). И закованное в латы войско, авангард которого составляли рыцари ордена Храма, по сорока пятиградусной жаре двинулось навстречу своей гибели. От Сефории до Тивериады было всего 20 километров, но изнывавший от июльской жары караван тянулся пешим шагом. Турки атаковали его на всем протяжении пути: следуя своей излюбленной тактике, они внезапно нападали, и тут же рассыпались по сторонам. Кони и люди, перегревшись на солнце, гибли от неимоверной жажды, и к вечеру король отдал приказ остановиться в близлежащем укреплении. Но, как и предсказывал граф, турки засыпали все колодцы. Вот тогда, накануне битвы тамплиер, несший Животворящий Крест, зарыл святыню в песках, чтобы спасти ее от рук язычников. А июльским утром 1187 года обессиленные люди, пробиваясь к Тивериаде, вновь попали под беспощадный обстрел врага. Вскоре разгорелось и главное сражение - у скал, прозванных «Рога Хоттина». Здесь полегло практически все войско Латинского королевства на Святой Земле. По чистой случайности только графу Раймонду с отрядом удалось избежать плена. Все остальные бароны, включая короля Ги де Лузиньяна и Жерара де Ридфора, оказались в руках Саладина. Тамплиеров пытали, предложив сохранить им жизнь в обмен на принятие ислама, но ни один из 230 рыцарей не предал свою веру.

Саладин, как пишут, лично отсек голову главному возмутителю спокойствия в королевстве, Рене де Шатильону, безжалостно грабившему мусульманские караваны и нарушавшему все мирные договоренности. А короля и магистра тамплиеров отпустил с миром, взяв с них слова никогда больше не воевать против его войск. Выехав за ворота с мечом, привязанным к седлу в знак покорности воле султана, Жерар де Ридфор, верный себе, тут же нарушил клятву. Он возглавил оборону крепости тамплиеров в Газе, и после многомесячной осады сдал ее, поставив условием свое личное освобождение, что еще больше повредило репутации тамплиеров. Вскоре он погиб по одной версии 4.10.1189 года при наступлении на Акру. По другой, ее придерживаются арабские историки, Саладин сам казнил его как клятвопреступника.

Орден с трудом отправился от этой потери, но урон нанесенный его репутации гордыней и безрассудством Жерара де Ридфора, был огромен. «Отныне белые плащи не будут олицетворять чистоту и незапятнанность, и на братьев-рыцарей обрушатся неиссякаемые упреки и подозрения хронистов». (9). А на великого магистра – еще и обвинения в предательстве.

Рубка вяза в Жизоре

Из документов Сионской Общины (10) явствует, что орден также считал (и считает сегодня) великого магистра храмовников предателем. Поэтому дальнейшие пути двух орденов разошлись навсегда. Как явствует из тех же документов, о полном разрыве отношений символизировал ритуальный акт, вошедший в историю под названием «рубка вяза» в Жизоре. Именно сюда, в этот маленький нормандский городок близ Руана, перебрался, основанный Годфруа Бульонским орден Богоматери на горе Сион (11), лишившийся крова дома после позорной сдачи Иерусалима.

Действительно, исторические хроники зафиксировали один очень странный инцидент, случившийся в 1188 году, то есть через год после позорного поражения при Хоттине. Дело было так. Перед жизорской крепостью находился луг, именуемый «священным полем», которое с незапамятных времен пользовалось особым почитанием. На этом поле вот уже восемь веков рос старинный вяз, такой толстый, что его с трудом могли обхватить девять человек, взявшись за руки. Этот вяз издавна служил местом встречи французских и английских королей. В тот достопамятный день, о котором идет речь, первым на место встречи прибыл король Англии Генрих II Плантагенет со свитой. Под прохладой обширной кроны он дождался короля Франции Филиппа Августа. О чем говорили вельможи, неизвестно, только переговоры, шедшие в течение трех дней, сопровождались большим накалом страстей. Когда прозвучало очередное оскорбление, кто-то из свиты английского короля выпустил стрелу. Французы бросились вперед, и так как их было больше, чем англичан, те укрылись за стенами цитадели. Далее в описании происшедшего хронисты расходятся. Одни утверждают, что вяз срубил Филипп Август, хотя Ричард Львиное Сердце грудью встал на защиту дерева. Другие – что возле дерева завязалась битва, в ходе которой на поле остались лишь могучие ветви дерева. Те, кто знаком с символикой, употребляемой с глубокой древности, поймут, что имела в виду Община. Ствол дерева, чьи корни уходили глубоко под землю, а крона пронзала небо, символизировал собой связь между мирами земным и высшим. Иными словами, те, кто имел право осуществлять Высшую Волю на земле, символически отобразили суровый приговор Небес. Отныне и навсегда орден Храма лишался небесной защиты, что и подтвердила его дальнейшая история. Если раньше у обоих орденов были общие руководители и даже магистры, то, начиная с «рубки вяза», каждый из них пошел своим путем. Сионскую Общину возглавил Жан де Жизор, английский дворянин и владелец крепости, а орден тамплиеров, точнее, то, что от него осталось, - близкий друг Ричарда Львиное Сердце, Робер Сабле. Храмовники пробудут на арене истории еще сто с лишним лет после упомянутого события. Однако карма, заложенная Одо де Сен-Аманом и многократно утяжеленная Жераром де Ридфором, описав круг и возрастя в своей силе, внезапно настигла орден …

Конец ордена Храма

Тамплиеры проведут на Святой Земле еще столетие, пока в 1291 году не сдастся их последний оплот – порт Сен Жан д Акр, нынешняя Акка. Но благословение Небес, еще осенявшее отдельных достойных рыцарей, с момента предательства де Ридфора покинуло орден навсегда. Святая гора Мории перестала быть их домом. Животворящий Крест Господень исчез тоже, хотя спрятавший его рыцарь многократно пытался вести раскопки в песках. Так сбылось древнее пророчество: «Святой Крест был приобретен при Ираклии и будет потерян также при Ираклии». (12).

Отныне резиденцией тамплиеров становится Тампль, мощная крепость, занимающая одну шестую часть всей территории Парижа. Братья разумно ведут финансовые дела ордена, и их все возрастающее могущество начинает пугать короля Франции Филиппа Красивого (13), хронически нуждавшегося в деньгах. Этот человек, санкционировавший разгром ордена, действительно был очень красив. Высокого роста, белокурый, с правильными чертами лица, он поражал окружающих многими качествами характера. Например, обожал свою семью и супругу и никогда не заглядывался на других женщин, что было редкостью при этом развращенном дворе. Монарх великой державы обладал редкостной сдержанностью и часто подолгу молчал, предпочитая слушать других. Его жизнь представлялась наблюдателям ровной и бесцветной. Современники, знавшие его близко, говорили, что «король был легковерным как девственница, и находился в плохом окружении», «у него красивое лицо, но он не умеет ни говорить, ни думать». Действительно, за короля часто говорили его министры, употребляя такую формулировку: «Король велел выразить в его присутствии…». Его правой рукой был некто Гийом де Ногаре, человек аморальный донельзя, но отличающийся огромной энергией и хваткой. Когда Франция имела большой внешний долг, этот человек решил проблему, прибегнув к конфискации денежных средств у евреев, живших на юге Франции. В результате в стране разразился бунт, а королю пришлось искать защиты в неприступных башнях Тампля. Ногаре давно уже не давала покоя независимость тамплиеров, их удачливость и политический вес. И однажды его путь пересекся с одним авантюристом, неким Эскиусом из Флуарака, утверждавшим, что ему удалось выманить тайны тамплиеров. Мол, они отрекались от Бога во время вступления в орден, поклонялись идолу на своих капитулах, занимались содомией и т.д. Он уже пытался продать эту «тайну» при дворе короля Арагона и был изгнан оттуда. Ногаре сразу сообразил, какую выгоду можно извлечь из россказней мошенника, и донес об этом королю, отличавшемуся крайней подозрительностью. А король – папе, поскольку орден подчинялся только папе римскому, Клименту V. Наследник святого Петра ответил, что этого просто не может быть, и в ордене множество достойных, глубоко верующих людей, которые никогда не пошли бы на такие вещи. Однако зерно упало на благодатную почву: король, отчаянно нуждавшийся в деньгах, отныне думал только о том, чтобы завладеть несметными богатствами ордена. Почувствовав, что подходящий момент настал, Ногаре от имени короля написал секретное послание обладающим властью чиновникам и разослал его по всей стране. В нем сообщалось о вине тамплиеров так, будто вина эта была уже доказанной: «Прискорбное дело, горестное дело, отвратительное дело, омерзительный поступок, ужасный поступок, нечеловеческий поступок достиг нашего слуха благодаря чистосердечию многих лиц, ввергнув в оцепенение и заставив трепетать от ужаса…». (14). К письму прилагались секретные инструкции, которые предписывалось вскрыть только в назначенный день и час. 13 октября 1307 года, в пятницу, ставшую для тамплиеров поистине черной, начался их арест по всем командорствам Франции. Великого магистра Жака де Моле, находившегося рядом с королем на похоронах его родственницы, арестовали на глазах у всего двора. В тот же день Ногаре прибыл в Тампль, чтобы воочию узреть, наконец, сокровища тамплиеров. Однако его ждало огромное разочарование. Деньги в сокровищнице действительно имелись, но в мизерном количестве. Как оказалось, тамплиеры знали о готовящемся разгроме. Исследователям удалось найти письменные показания одного из рыцарей, данное папе римскому Клименту V. Свидетель, Жан из Шалона, сообщал, что « вечером перед облавой 12 октября 1307 года сам видел три повозки, груженные соломой, сразу же после наступления ночи покинувших парижский храм в сопровождении Жерара де Вилье и Хуго де Шалона, которые взяли с собой еще 50 лошадей. На повозках были спрятаны сундуки с сокровищами… Кавалькада двинулась в направлении побережья, чтобы на 18 кораблях ордена отплыть за границу». (15).

Дальше последовала семилетняя агония ордена. С подачи короля Филиппа Красивого и канцлера Ногаре фальсифицируется судебный процесс, и начинается борьба с папой римским, защищающим своих подопечных. В дело вмешивается инквизиция, высосавшая свои обвинения из пальца. (16). Тамплиеры мужественно переносят нечеловеческие пытки, и следователям не удается доказать ни одно обвинение, как вдруг глава ордена Жак де Моле совершает непростительную ошибку. Поддавшись уговорам папы, обещавшего облегчить судьбу братьев, он делает признание, подтверждавшее выдвинутое обвинение. В результате четверых глав ордена приговаривают к пожизненному заключению. Приговор огласили 18 марта 1314 года при огромном стечении народа на площади перед собором Нотр-Дам. Едва прозвучали слова «пожизненное заключение», великий магистр тамплиеров Жак де Моле и приор Нормандии Жоффруа де Шарне громко заявили о невиновности своего ордена и отказались от ранее данных показаний. Находившиеся там иноземные купцы рассказывали, что «магистр обернулся к толпе и очень громко произнес, что все сказанное и написанное – ложь и что он не сказал ничего такого, не признался в таковых деяниях, но что они были добрыми христианами». При этих словах сержант ударил осужденного по губам так, что тот не смог больше говорить.

Растерянные кардиналы, поместив пленников в капеллу при паперти собора, собрались на совещание, однако Филипп Красивый, узнав о происшествии, уже принял решение. Король повелел сжечь непокорных глав ордена на костре. В ту же ночь их тайно отвезли на еврейский остров, находившийся напротив резиденции короля, лично наблюдавшего за казнью из окон своего дворца. Там магистр вновь терпеливо сносил грубости сержантов, привязавших его к столбу. Он попросил разрешения сложить ладони и помолиться. Потом сказал, что орден Храма не виновен, и он оставляет Богу заботу отомстить за собственную смерть и смерть братьев. И добавил, что отступил от правды, поддавшись льстивым уговорам папы Климента и короля. Его последней просьбой была просьба повернуть его лицом к собору Нотр-Дам…

А в народе сохранилась легенда о пророчестве, которое якобы бросил в толпу объятый пламенем костра великий магистр. Он призвал на суд Божий папу Климента V в течение 40 дней, а Ногаре и короля Филиппа – в течение года, и якобы сказал также, что кровь тамплиеров падет на головы потомков французских королей. Так ли это или нет, однако факт остается фактом. Папа Климент действительно покинул этот мир в тот же год, 20 апреля, от дизентерии, Филипп Красивый умер 29 ноября от ушиба: его сбросила лошадь во время охоты (по другой версии, на охоте его задрал кабан). Следом погиб и канцлер Ногаре, отравившись парами яда, которым была пропитана свеча… Любопытно и другое совпадение. Во времена великой французской революции король Франции Людовик XVI и его супруга Мария Антуаннета были посажены в знаменитую крепость на территории Тампля, прозванную в народе «Башни Тампля». А когда короля гильотинировали, какой-то человек подбежал к месту казни, окунул руки в кровь и поднял их вверх с криком: «Вот ты и отомщен, Жак де Моле…». (17).

* Примечание: капитул – высший орган ордена Храма, которому подчинялся великий магистр.

Список использованной литературы:

1. «Учение Храма», г. Львов, 1997 год, глава «Пророчество», стр.193.

2. О Годфруа Бульонском смотри статью «Жил на свете рыцарь храбрый…».

3. В исторических хрониках встречаются также другие написания: Балдуин, Бодуэн.

4. Майкл Байджент, Ричард Лей, Генри Линкольн, «Священная загадка», Санкт-Петербург, 1993.

5. «Архитектура – это умение вписывать линии в небо», - говорили галлы, в древности населявшие юг Франции.

6. Фьеф – земельный надел с замком. Часто единственной надеждой получить фьеф для рыцарей, прибывающих из Европы, была женитьба.

7. Марион Мельвиль «История ордена тамплиеров», «Евразия», Санкт-Петербург, 2000, стр.146.

8. Слова Жерара де Ридфора цитируются по «Истории Ираклия».

9. Марион Мельвиль «История ордена тамплиеров», стр.150.

10. Майкл Байджент, Ричард Лей, Генри Линкольн, «Священная загадка».

11. Сионская Община располагалась в Иерусалиме на горе Сион, в аббатстве, посвященном Богоматери.

12. Бернар Куглер, «История крестовых походов», стр. 238, «Феникс», 1995, Ростов-на-Дону.

13. Историк Морис Дрюон посвятил царствованию Филиппа Красивого романы: «Узницы Шато-Гайяра», «Не гоже лилия прясть», «Когда король губит Францию», «Яд и корона», «Лилия и лев».

14. Марион Мельвиль, «История ордена тамплиеров», стр.343.

15. Жак де Майе, «Тайный поход тамплиеров», статья в сборнике «Тайны тысячелетий», стр.102.

16. Елена Блаватская, «Теософский словарь», стр. 76, «Сфера», 1994 год.

17. Георг Шустер «История тайных союзов», том 1, стр. 247, «REFL-book Ваклер», 1996 год.