Аспазия. «Урусвати знает, что ненавистники пытались разрушить даже неистребимое. Был день, когда глашатай от имени старейшин оповещал афинян, чтобы под страхом изгнания никто не смел произносить имен Перикла, Анаксагора, Аспазии, Фидия и друзей их. Чернь, наученная старейшинами, требовала уничтожения Зевса Олимпийского, крича, что это изваяние напоминает им ненавистного Фидия. Если имена обвиняемых встречались на рукописях, напуганные граждане спешили сжечь их, хотя бы это было ценнейшим произведением. Осторожные избегали проходить мимо домов названных людей. Льстецы торопились писать эпиграммы, в которых под обидными символами изображали крушение Перикла. Анаксагор изображался в виде осла, кричавшего на площади. Знаете и о смерти Сократа. Мыслитель говорил: «Знаем имена Перикла, Анаксагора, Аспазии и Фидия, но не знаем судей их осудивших. Мы помним изваяния Фидия, но не знаем покушавшихся на них. Будем думать, что этот позор человечества произошел в последний раз, но такая дума будет лишь мечтой…». Из книги ««Надземное», том 1, §169. Перикл. Аспазия.

Аспазия, обворожительная иностранка из Милета, азиатского города мудрецов и философов, завоевала сердца афинян, едва вступив на греческую землю. Красоту ее воспевали далеко за пределами древней Эллады: иноземные владыки даже называли ее именем своих наложниц. А острый ум, всесторонняя образованность и внутренняя культура так восхищали современников, что лучшие люди того времени считали за честь провести время в беседе с ней и испросить совета. И никого особенно не смущало, что эта незаурядная женщина содержала салон гетер*. Однажды Аспазию увидел самый влиятельный человек в Афинах Перикл, и, очарованный редким сочетанием красоты сердца, ума и тела, ввел ее в свой дом. Так, почти двадцать пять веков назад, началась эта трогательная и печальная история любви… По мнению древних мудрецов, расцвет каждого государства напрямую зависел от политики, проводимой его вождями в точном соответствии с волей небес. Но Греция той поры по каким-то неведомым нам причинам, похоже, снискала особое благорасположение богов. Почти одновременно на эту залитую солнцем землю пришли неординарные личности, величие которых до сих пор поражает воображение современников. Величайшего мыслителя Анаксагора именно здесь осенили крамольные по тем временам мысли о строении мироздания, с которыми вполне согласна современная наука. Философ Сократ, заядлый спорщик, часами бродил по Афинам, задавая каверзные вопросы всем, кто желал его слушать. В его задачу входило будить сознание своих ленивых, привыкших к достатку сограждан. Скульптор Фидий вместе с соратниками-архитекторами одухотворяли камень, создавая нетленные творения Красоты: и сегодня перед величественным Акрополем в благоговении немеет человеческий дух. И Анаксагор, и Сократ, и Фидий входили в тесный круг ближайших друзей Перикла, а потом и очаровательной Аспазии. Судьбы их тоже оказались переплетенными воедино и удивительно схожими… «… И РОДИТ ОНА ЛЬВА В БОГОЗДАННЫХ АФИНАХ» Перикл появился на свет приблизительно в 495 г. до нашей эры и происходил из очень знатной и богатой семьи. По преданию, за несколько дней до этого события его мать Агариста увидела во сне, что родила льва. Внешне ребенок ничем не отличался от своих сверстников, разве что голова у него была вытянутой и оттянутой назад, как у египетских фараонов. По этой причине, став взрослым, он постоянно носил шлем. Однако позже окружающих часто изумлял характер молодого человека. Среди своих не в меру темпераментных соотечественников Перикл выделялся колоссальной выдержкой и внутренним достоинством. Выражение его лица, на котором редко мелькала улыбка, было всегда спокойным и серьезным, речь – возвышенна и тщательно продумана. В любой ситуации он держался с неизменным величием, и никто и никогда не слышал, чтобы этот человек повысил голос или произнес лишнее или необдуманное слово. Афиняне шутили даже, что когда Перикл поднимался на трибуну, он произносил такую молитву: «Боги! Сделайте так, чтобы я не сказал больше, чем нужно для дела». В то же время он обладал блестящим ораторским даром. В самые трудные для страны времена вождь так пламенно взывал к народу, меча на кончике языка гром и молнию, что получил прозвище «Олимпиец». О невозмутимости же его в городе ходили легенды. Рассказывают, что однажды какой-то недовольный весь день бранил Перикла на городской площади. Тот терпеливо сносил насмешки, продолжая выполнять привычные дела. Наконец, подошел вечер, и Перикл отправился домой. Человек увязался следом, продолжая непрерывно ругаться. Было уже темно, когда они подошли к воротам. Только здесь хозяин прервал молчание, повелев слуге взять факел и проводить незнакомца до ворот его дома, чтобы тому не пришлось плутать в темноте. СИЛА ПЕРЕЙДЕТ К ТОМУ, КОМУ БОГИ ПОСЛАЛИ ЭТО ЧУДО! Перикл, род которого веками входил в политическую элиту Эллады, выдвинулся на первую роль в Афинах в возрасте примерно 30 лет как бы случайно. Тому предшествовал любопытный случай. Однажды, когда у Перикла гостили его учитель Анаксагор и известный прорицатель Лампон, слуга внес в комнату голову однорогого барана. Лампон тут же произнес: «Знак небес! Человек, на чьей земле родился единорог, станет единственным хозяином в городе». На что мудрец Анаксагор улыбнулся и велел принести нож. Когда череп разрубили, он исследовал мозг и объяснил, почему вместо двух рогов в данном случае появился один». Оба оказались правы: один объяснил, что произошло, а другой – во имя чего. Действительно, вскоре события сложились так, что молодой политик неожиданно для себя встал у руля правящей демократической партии. Первое, что сделал Перикл - резко изменил привычный образ жизни. Он больше не принимал приглашений на пиры и отказался от легковесных приятельских отношений, справедливо полагая, что панибратство к добру не приведет. Чтобы не пресытить народ своим присутствием, вождь афинян теперь выступал в Народном собрании только в самых важных случаях, а все остальные распоряжения передавал через своих доверенных лиц. Видимо-невидимый, он руководил страной разумно и мудро, и вскоре Эллада вступила в пору своего наивысшего расцвета. «ПОДУМАТЬ ТОЛЬКО, ОН ЦЕЛУЕТ ЕЕ, УХОДЯ ИЗ ДОМА!» Первым весть об Аспазии разнес по Афинам Сократ. Очарованный ее грацией и острым умом, философ просто лучился радостью, найдя себе достойную собеседницу. Однажды они обсуждали, можно ли обрести семейное счастье с помощью свахи. Молодая женщина тогда заявила: «Можно, но только при условии, что каждой из сторон она скажет правду, избегая лживых похвал». Смелое суждение, если учесть, что афинские женщины не имели права голоса ни в семье, ни в обществе, занимаясь только домашним хозяйством и воспитанием детей. А скучающие мужья искали утешения у гетер, среди которых было множество незаурядных личностей. Общественное мнение терпимо относилось к дамам полусвета, полагая, что общение с ними скрашивает монотонность брака. Аспазия восстала против подобного бесправия, страстно призывая товарок к эмансипации. Отец ее, купец Аксиох, в надежде попытать счастья в богатой греческой столице, недавно переехал сюда из Милета. А дочь, получившая на родине блестящее образование, открыла салон гетер. В ту пору то была практически единственная возможность для женщины влиять на общественную жизнь. Обаяние, серьезные и страстные речи красавицы-иностранки так воздействовали на окружающих, что очень скоро в ее доме стали собираться замечательные во многих отношениях личности: политики, философы, драматурги, художники. И, что интересно, они часто приводили сюда своих жен, не считая для них зазорным набраться мудрости у гетеры. Однажды по настоянию Сократа салон посетил и Перикл, слывший большим ценителем красивых женщин. Всесильному стратегу** было в ту пору около 50 лет, умнице-гетере – вдвое меньше. Едва взглянув друг на друга, они поняли – это судьба! Вскоре вождь афинян развелся с женой, благо по обоюдному согласию делалось это тогда очень просто, и ввел в свой дом иностранку. Любопытный донельзя афинский народ одобрил выбор Перикла. Только одно повергало людей в изумление: та нежность, которую стратег питал к молодой супруге. «Подумать только, он целует ее, уходя из дома, и когда возвращается домой», - перешептывались они и многозначительно покачивали головами… «ВЗДЫМАЕТ В НЕБО ПАРФЕНОН…» Великие люди редко бывают понятыми современниками. Неспособная на проявление возвышенных чувств и высоких качеств характера, чернь старается подвергнуть сомнению и осмеянию все, что не умещается в ее сознании. Не избежала этой участи и «могучая кучка» во главе с Периклом. Началось с того, что часть казны разбогатевшей столицы Эллады Перикл решил потратить на возвеличивание родного города. В честь его богини-покровительницы Афины на холме Акрополь заложили храм Парфенон. Затем приступили к возведению Пропилей – комплекса зданий и ворот у входа на холм. А на его южном склоне вырос Одеон – место для музыкальных состязаний. Работы велись быстро и с необычайным энтузиазмом под патронажем самой небесной заступницы. Как-то самый деятельный мастеровой нечаянно упал с лесов и врачи не питали надежд на его выздоровление. Тогда богиня Афина явилась Периклу во сне и назвала метод лечения. К великой радости афинян, искренне веривших в чудеса, мастер очень скоро вновь приступил к работе. Слава вождя, чьи деяния одобряют боги, возросла многократно. Однако нашлись завистники, которые, оставаясь в тени, взбаламутили жадноватых до денег афинских граждан. «Не слишком ли много средств затрачено на эту грандиозную постройку?», - с подачи подстрекателей на Народном собрании выкрикивали самые смелые. Перикл умело парировал: «В таком случае пусть издержки будут не за ваш счет, а за мой, но на зданиях я напишу свое имя». В ответ восхищенная толпа закричала, чтобы вождь тратил столько денег, сколько сочтет нужным. Подстрекатели притихли, но ненадолго… СНАЧАЛА – ФИДИЙ, ПОТОМ… УДАР, ЕЩЕ УДАР Новость пронеслась по Афинам со скоростью урагана. Метон, помощник скульптора Фидия, руководившего строительством на Акрополе, вдруг воззвал к справедливости, обещая рассказать о допущенном мастером святотатстве. Мол, Фидий присвоил себе слоновую кость, выделенную для облицовки статуи, и золото для крыльев богини. Недоброжелатели явно метили в Перикла: все знали о его тесной дружбе с мастером, однако просчитались. Репутация Перикла касательно денег была безупречной. «Что ж ты молчал столько лет?», - вопрошали трезвомыслящие люди, однако разбогатевший в одночасье Метон уклонялся от ответа, продолжая изрыгать клевету. Начавшееся разбирательство выявило небольшие нарушения, естественные при столь огромных масштабах строительства, однако старый скульптор умер, не выдержав травли. Политические противники вождя Эллады не успокоились. Вскоре перед Народным собранием появился их ставленник, жрец Диопиф, и внес на рассмотрение закон о привлечении к судебной ответственности тех, кто игнорирует существование бессмертных богов. Намек был более чем прозрачным: этот удар адресовался учителю Перикла Анаксагору. Старый мудрец давно уже снискал себе славу безбожника. «Наш мир создали не боги, а Разум. Это он привел в движение аморфную массу материи. Солнце, луна, звезды - не более, чем раскаленные камни, влекомые вращающимся потоком эфира». Крамольные мысли, не правда ли? Перикл спас учителя, уговорив его бежать из Афин. Отправляясь в изгнание, Анаксагор спокойно заявил: «Я родился для того, чтобы изучать солнце, луну и небо. А этим можно заниматься везде». Невежды, пытавшиеся обуздать полет человеческой мысли просчитались – философ оставил множество любознательных учеников, достойно прошедших его стезей. Беда, как известно, не приходит одна. Следующей жертвой стала Аспазия. Она-де дружила с Анаксагором, а значит тоже безбожница. И вообще, кто правит Афинами: Аспазия или Перикл? Говорят, она пишет мужу политические речи, да и дочек своих посмела назвать именами муз. По афинским законам женщина не имела права являться в суд, и супругу защищал сам Перикл. Впервые за 40 лет его правления афиняне увидели на глазах хладнокровного Олимпийца слезы и поняли, что хватили через край. Аспазию оправдали. «КАКОЙ ВЕЛИКИЙ ЧЕЛОВЕК НАС ПОКИДАЕТ!» … А потом началась Пелопонесская война. Возмутителем спокойствия стал извечный противник эллинов – Спарта. Во избежание ненужных жертв Перикл собрал жителей страны за высокими стенами порта Пирея. В надежно защищенной крепости они пребывали в полной безопасности, а продукты подвозились с моря. Одновременно быстроходные афинские галеры наносили противнику ощутимые удары, и тот с позором покидал неправедно захваченные земли. Победа казалась совсем близкой, как вдруг на Элладу обрушилась эпидемия оспы, скосившая тысячи людей. Вечно недовольный народ возроптал: «Это все Перикл виноват. Если бы мы приняли открытый бой, жертв было бы меньше, чем при такой скученности за крепостными стенами». Стратега отстранили от занимаемого поста и предъявили обвинение в финансовых махинациях, якобы имевших место в период его правления. Этого подлого удара вождь, известный своей кристальной честностью, не вынес: у него помутился рассудок. И случилось то, что случается, когда люди нарушают волю богов, обрушивая на их посланцев неправедный гнев. Из страны ушла благодать. Никто не понял, как это произошло, но перемену, витавшую в воздухе, ощутили все. И враги, немилосердно травившие льва, и невежественные сограждане, выросшие в собственных глазах от того, что сумели указать на место великому Периклу. Постепенно даже до последнего землепашца дошло, что под мудрым водительством Олимпийца город жил в благоденствии более 40 лет, а теперь… В страхе послы пришли в дом Перикла просить вновь возглавить страну. Он согласился, но бесчисленные страдания, к которым прибавилась смерть любимой сестры и двух сыновей от первого брака, сделали свое дело. Несколько месяцев стратег пассивно наблюдал за происходящими событиями, а потом вдруг слег, заболев оспой. Аспазия не отходила от мужа ни на шаг, даже повесила ему на шею ладанку, отгоняющую злых духов. А у смертного одра раздавались запоздалые стенания: «Какой великий вождь нас покидает! Он никогда не злоупотреблял своей властью, не лгал, не лицемерил, не оскорблял людей. Он был честным человеком с чистыми руками». После кончины любимого супруга Аспазия вновь вышла замуж за человека по имени Лизикл, который благодаря ее влиянию стал народным вождем. По-видимому, ей, не имеющей афинского гражданства, было трудно в условиях войны растить несовершеннолетнего сына Перикла-младшего. Лизикл прожил недолго, и после его смерти следы Аспазии в истории затерялись. Однако память о ней пережила века. Два с половиной тысячелетия отделяет нас от той достославной поры. И никогда больше Греция не достигала такого величия и славы, как во времена Перикла и Аспазии… Примечания. * Гетера – куртизанка. ** Стратег – одна из должностей Перикла. Ольга СТАРОВОЙТОВА.