|
«Каждый обязан свои лучшие силы посвятить делу большинства».
«В истории человечества до Ковалевской не было женщины, равной ей по силе и своеобразию математического таланта…».
«Неужели Вы ничего не слышали о Софии Ковалевской, гениальной математичке, нашей русской гордости? Уже давно я читала ее автобиографию на франц. языке, охватывающую лишь ее детство и отрочество. Последующий период ее краткой жизни описан был ее большим другом, известной шведской писательницей. Конечно, по давно заведенному у нас, русских, обычаю, ее гениальные математические способности должны были быть оценены сначала за границей; и только после всех ее совершенно исключительных заграничных триумфов, перед самой смертью, а может быть, как это чаще бывает, и после смерти, она удостоилась избрания в члены СПБ. Академии Наук!!
«Поэт должен... видеть то, чего не видят другие, видеть глубже других. И это же должен и математик».
«Она – гениальна!»
«Блестящее и окончательное решение труднейшего из математических вопросов – о вращении твёрдого тела… увековечило имя Ковалевской рядом с такими светилами, как Лагранж, Пуансо, Коши, Ляме, Пуанкаре, Эйлер и Лаплас».
«Ковалевская, несомненно, оставила неизгладимый след в двух областях, занимающих весьма важное место в общей системе математических наук. Эти две области – во-первых, интегрирование дифференциальных уравнений с помощью степенных рядов, и, во-вторых, вопрос о движении твёрдого тела около неподвижной точки».
«Мемуар Ковалевской внёс ряд новых, блестящих страниц в историю задачи о вращении твёрдого тела… Работа Ковалевской дала толчок к ряду исследований, относящихся к отысканию частных решений общей задачи, а также частных решений случая Ковалевской».
|
Она родилась 3(15) января 1850 г. в Москве. Отец - генерал Василий Васильевич Корвин - Круковский занимал должность начальника московского арсенала. Мать - Елизавета Федоровна была дочерью почетного члена Академии наук Ф. Ф. Шуберта и внучкой известного астронома и математика академика Ф. И. Шуберта. До 5 дет Соня вместе с родителями жила в Москве, а с 1855 по 1858 г. - в Калуге, куда отца перевели по делам службы. В 1858 г. В.В. Корвин-Круковский был произведен в генерал-лейтенанты, оставил службу и переехал вместе с семьей на постоянное жительство в свое имение Палибино, Невельского уезда, Витебской губернии. Здесь прошли детские и юношеские годы будущего великого математика. Девочка получила хорошее по тому времени воспитание и образование. Ее наставниками были англичанка М. Ф. Смит и домашний учитель Иосиф Малевич, который вел преподавание по курсу мужской гимназии в течение 8 лет. Рано проявился литературный талант – с пятилетнего возраста она сочиняет стихи и мечтает стать поэтессой. Интерес к математике появился позднее под влиянием дяди, Петра Васильевича Корвин-Круковского. Во время долгих бесед с дядей, Софа (так её звали домашние) узнала о совершенно новых математических понятиях, которые произвели на неё неизгладимое впечатление. Увлёкшись «царицей наук», Соня в короткий срок проштудировала толстый алгебраический задачник. Она ходила по дому, всё время что-то складывая, вычитая, умножая. Отец только качал головой, сетуя, что ребёнок «сушит мозги совсем не нужной наукой». Однажды случился ещё один курьёзный эпизод, который позднее в своих воспоминаниях описала С.В. Ковалевская: «Когда мы переезжали на житье В деревню, весь дом пришлось отделать заново и все комнаты оклеить новыми обоями. Но... на одну из наших детских комнат обоев не хватило... Эта «обиженная» комната так и простояла много лет с одной стеной, оклеенной простой бумагой. Но, по счастливой случайности, на эту предварительную оклейку пошли именно листы литографированных лекций Остроградского о дифференциальном и интегральном исчислении, приобретенные моим отцом в его молодости. Листы эти, испещренные странными, непонятными формулами скоро обратили на себя мое внимание. Я помню, как я в детстве проводила целые часы перед этой таинственной стеной, пытаясь разобрать хоть отдельные фразы и найти тот порядок, в котором листы должны бы следовать друг за другом. От долгого, ежедневного созерцания внешний вид многих из формул так и врезался в моей памяти, да и самый текст оставил по себе глубокий след в мозгу, хотя в самый момент прочтения он и остался для меня непонятным. Когда, много лет спустя, уже пятнадцатилетней девочкой, я брала первый урок дифференциального исчисления у известного преподавателя в Петербурге Александра Николаевича Страннолюбского, он удивился, как скоро я охватила и усвоила себе понятия о пределе и о производной, «точно я наперёд их знала». (Здесь и далее цит. по кн.: «С.В. Ковалевская. Воспоминания и письма». – М. 1951. - с. 53). На самом деле помог тот случай из детства. Как писала позже Софья Ковалевская, «…Математика привлекала меня больше философскою своею стороною и всегда представлялась мне наукою, открывающей совершенно новые горизонты». (с. 141). Отец Сони не одобрял её увлечение математикой. Он был предубежден против ученых женщин и не хотел, чтобы его дочь стала “синим чулком”. Но устремление к познаванию всё-таки брало верх, и обучение часто продолжалось при тусклом свете ночника под подушкой… Несмотря на обеспеченность и хорошее образование, полученное в родном доме, Соня испытывала явный недостаток родительской любви и внимания. Именно это чувство проходит чёрной нитью через всё детство. Тепло своих сердец родители отдавали старшей дочери – красавице Анне и младшему брату Феде, единственному сыну Круковских. Соседом Корвин-Круковских по имению был профессор физики Н. Н. Тыртов. Как-то Соня сказала ему, что прочитала его элементарный учебник физики, и все там поняла. Тыртов вначале не поверил. Но, побеседовав с девочкой, настолько удивился ее способностям, что сейчас же отправился к отцу Сони и стал убеждать его в необходимости учить ребенка самым серьезным образом. В разговоре Тыртов даже сравнил Соню с Паскалем. Польщенный отец дал свое согласие на дальнейшие занятия математикой. Так Соня попала к слушателю Морской академии А.Н. Страннолюбскому и в течение зимы прошла с ним аналитическую геометрию, дифференциальное и интегральное исчисления. Страннолюбский восторженно отзывался о своей ученице и даже советовал ей кроме науки заняться ещё и практической деятельностью. Похвалы только укрепили решимость Софьи поступить в университет. Однако на пути к высшему образованию стояли два серьёзных препятствия. Первое, как это ни странно, - принадлежность к слабому полу… В России девушки в то время могли учиться только на высших женских курсах в Петербурге, но математику там преподавали на примитивном уровне. Оставался единственный выход – учиться за границей. Второе препятствие таилось в психологии отца, приверженца патриархальных взглядов, который крайне негативно относился к «учёным женщинам». Он планировал выдать дочерей замуж за состоятельных женихов, которые надёжно бы их обеспечили. Для приобщившихся к освободительным идеям народовольцев сёстрам ничего не оставалось, как подыскивать себе женихов самостоятельно. Они решили обратиться к знакомым, разделявшим те же идеи, мужчинам, с предложением заключить с одной из них фиктивный брак. Как ни удивительно, но этот замысел осуществился. Жениться на Соне согласился начинающий учёный Владимир Онуфриевич Ковалевский. Софье Васильевне удалось уговорить отца дать согласие на брак. В сентябре 1869 года состоялась свадьба, после которой новобрачные сразу же уехали в Петербург. В столице Соня добивается права посещения лекций в Медико-хирургической академии, но вскоре понимает, что медицина не её призвание. В апреле 1869 г. они с мужем и сестрой уезжают за границу. Софья Васильевна поселилась в Гейдельберге, где в тамошнем университете слушала лекции Кирхгофа, Дюбуа-Реймона и Гельмгольца. Муж изучал геологию. Возможно, Владимир Онуфриевич надеялся в душе, что его «воробушек» (как называли Софью друзья за детскую наружность), не долго будет фиктивной женой, что она вскоре оставит науку. Но эти надежды не оправдались. Переписка между «мужем и женой» свидетельствует: между ними сохранялись лишь дружеские отношения, - иначе как «брат» и «сестра» они друг друга не называли. Софья решительно пресекала все робкие попытки Владимира установить более доверительные отношения. Осознавая, что муж провоцирует её на близость, не предпринимая при этом никаких объяснений, Соня ощутила сильнейший душевный дискомфорт. А однажды она, решив, что их отношения походят на дешёвый фарс, устроила сцену мужу, обвиняя во всём его. Владимир уехал, и только тогда поняла, как сильно ей не хватает мужа… В 1870 г. Софья переезжает в Берлин, где занимается у известного немецкого математика Карла Вейерштрасса. Вначале Вейерштрасс с недоверием воспринял желание «молодой русской дамочки» изучать математику. Он дал С. В. Ковалевской несколько сложных задач и попросил на досуге подумать над ними. Ученый не сомневался, что больше не увидит посетительницу. Но она пришла ровно через неделю, причем с решенными задачами. Вейерштрасс поразился безукоризненно логичному и точному обоснованию всех решений. При первом свидании известный ученый не обратил на посетительницу особого внимания. Теперь он с интересом разглядывал Софью. Перед ним стояла молодая девушка невысокого роста, худенькая, с большими серо-зелеными глазами, постоянно менявшими выражение. Ее необыкновенно выразительное и подвижное лицо обрамляли темно-каштановые волосы. Держалась она просто и естественно. И великий математик растаял. Так как Софье не разрешали посещать Берлинский университет, занятия пришлось проводить на квартире у Вейерштрасса. Эта совместная работа продолжалась четыре года. В 1874 г. по представлению К. Вейерштрасса Геттингенский университет за три работы: «К теории уравнений в частных производных», «Дополнения и замечания к исследованию Лапласса о форме кольца Сатурна», «О приведении одного класса абелевых интегралов третьего ранга к интегралам эластическим» присудил заочно (без защиты) Софье Васильевне Ковалевской степень доктора философии и магистра изящных искусств «Suma cumlaude» (с наивысшей похвалой). Это был первыйслучай за всю историю существования университета, когда, по словам Вейерштрасса, ученые простили «принадлежность Сони к слабому полу». Одну из работ Софьи Васильевны сразу же опубликовали в ведущем математическом журнале Германии («Журнал Крелля для чистой и прикладной математики»). Для начинающего учёного это была большая честь, так как в этом издании публиковались только признанные авторитеты. Затем Ковалевские возвратились в Петербург. Начались хлопоты с получением места преподавателя в каком-либо высшем учебном заведении. Они окончились провалом. Софье Васильевне даже не разрешили преподавать на Высших женских курсах. Оставалось идти рядовой учительницей в начальные классы женских гимназий. «К сожалению, я не сильна в сложении и вычитании», - с грустью шутила она. Рассказывают, что во время своих скитаний по бюрократическим учреждениям Петербурга Ковалевская как-то попала в кабинет одного чиновника, который в ответ на ее просьбу разрешить преподавать в университете, ответил отказом, грубо прибавив: «У нас всегда этим занимались мужчины. Справляются они со своими обязанностями, слава богу, хорошо, и поэтому не надо нам никаких нововведений!» На что возмущенная Софья Васильевна парировала: «Когда Пифагор открыл свою знаменитую теорему, он принес в жертву богам 100 быков. С тех пор все скоты боятся нового!» После этого Ковалевская отходит от научной работы почти на 6 лет. В это время она занялась литературно-публицистической деятельностью - писала научные очерки и театральные рецензии. В этот период Ковалевская встречалась с виднейшими русскими учёными и писателями: Д.И. Меделеевым, И.М. Сеченовым, С.П. Боткиным, А.М. Бутлеровым, П.Л. Чебышевым, А.Г. Столетовым, Ф.М. Достоевским и др. В 1878 г. в семье Ковалевских родилась дочь, которую назвали в честь матери Софьей (Фуфа). Роды проходили тяжело, обострив порок сердца, который впоследствии время от времени давал о себе знать в тяжёлой форме. Весной 1880 г. Ковалевская приезжает в Москву. Но и здесь ей не разрешили сдавать магистерские экзамены для работы в университете. Но главной проблемой в это время для семьи становится денежный вопрос. От Софьиного наследства остались гроши, а долгов было множество. Владимир Онуфриевич, вместо борьбы за получение университетской кафедры выбирает путь быстрого обогащения. Предчувствия об опасности нового начинания мужа приходили к Софье Васильевне во время сна, иногда принимая характер видений. Она предупреждала его о риске и опасности коммерческих сделок. Так и оказалось. Затея Ковалевского по строительству и продаже домов терпит полный крах. Всё имущество супругов переходит кредиторам. Это приводит к разрыву отношений между супругами. Несмотря на замечательные успехи в математике, Ковалевская не чувствовала себя счастливой. Личная жизнь не складывалась. Много времени и сил отдавая науке, семья для неё невольно отходила на задний план. Проблема усугублялась и тем, что муж, также увлечённый наукой, всегда был готов ввязаться в сомнительные коммерческие проекты… Весной 1881 г. Ковалевская едет в Берлин, а затем в Париж. Попытки Ковалевской получить место профессора на высших женских курсах во Франции закончились неудачно. А супруга в это время настигает ещё один удар. Партнёр клеветнически обвиняет его в махинациях с паями, угрожает судом. В 1883 г. доведённый до отчаяния Владимир Онуфриевич сводит счёты с жизнью, вдохнув хлороформ. Перед смертью Ковалевский писал в не отправленном письме к брату: «Напиши Софье, что моя всегдашняя мысль была о ней и о том, как я много виноват перед нею и как я испортил ей жизнь…» Получив во Франции известие о самоубийстве мужа, Софья Васильевна четыре дня не могла принимать пищи и на пятый день лишилась сознания. Всю оставшуюся жизнь её не оставляла скорбь о погибшем муже. Впоследствии ей удалось восстановить его честное имя. В 1883 году Софья Васильевна снова возвращается на родину, но уже в ноябре 1883 г. она выезжает в Швецию по приглашению шведского математика Г. Миттаг-Леффлера занять должность приват-доцента в Стокгольмском университете. Этот старинный франкский аристократический род в Х веке обосновался в Саксонии /8/. Фамилию роду дал отец нашей героини, граф Адальберт I. Откуда он прибыл, никто не знает. Его супруга, Хидда фон Остмарк, принадлежала к одной из знатных германских семей. Кроме Уты, у них родились и другие дети: сыновья Эсико, Людольф и Дитрих и еще одна дочь Гацеха. Так как Ковалевская не знала шведского языка, ей разрешили в течение первого семестра читать лекции по-немецки. Через несколько месяцев Софья Васильевна уже сносно владела шведским языком. Она обладала ярко выраженными лигвинистическими способностями: знала английский, французский, немецкий, шведский. Все свои научные труды писала на немецком или французском. Когда однажды довелось отдыхать в Италии, то за несколько недель выучила итальянский. Летом 1884 г. Ковалевскую назначают профессором Стокгольмского университета. За восемь лет преподавания она прочла двенадцать различных курсов, в том числе теорию уравнений в частных производных, курс механики, теорию алгебраических, абелевых и эллиптических функций и другие. Но даже официальное приглашение Ковалевской на университетскую кафедру встретило большое сопротивление. «Реакционная партия видела в Софье Васильевне не только совершенно новое явление – женщину-профессора, но и русскую женщину «вероятную нигилистку», которая одним своим появлением может потревожить мирную жизнь шведов и заразить общество вредными мыслями». (с.363) Так характеризует первую реакцию общественного мнения Швеции на приезд Ковалевской её дочь. Однако, постепенно страсти вокруг этого неординарного события улеглись. В Швеции Софья Васильевна не оставляет своего интереса и к публицистике, - она входит в редколлегию журнала «Ас и Ташешанса», совместно с А.Ш. Леффлер-Эдгрен пишет драму «Борьба за счастье» (1887 г.), которая с успехом ставится в России. Повесть «Нигилистка Вера Воронцова» (1884 г.) и мемуары «Воспоминания детства» (1890 г.) свидетельствуют о её глубоком уме, широте общественных интересов и активной жизненной позиции. Идеалом общественного устройства Ковалевская представляла строй, «где все живут для всех, а двое влюблённых – друг для друга». В 1888 г. С. В. Ковалевская написала работу, посвященную вращению твердого тела вокруг неподвижной точки. Работа была послана на конкурс в Парижскую академию наук под девизом: «Говори, что знаешь, делай, что должен, будь, чему быть». Выполненное исследование - так понравилось членам жюри, что за него была назначена повышенная премия Бордена в 5000 франков (вместо 3000). Каково же было удивление членов жюри, когда, вскрыв конверт, они обнаружили, что автор замечательной работы - русская женщина-математик Софья Васильевна Ковалевская! При решении задачи о вращении абсолютно твердого тела относительно одной неподвижной точки необходимо было определить, как оно будет двигаться под действием всех приложенных к нему сил. Это сложнейшая задача, которую до Ковалевской пытался решить лишь Л.Эйлер. В 1889 г. С.В. Ковалевская получила премию в 1500 крон от Шведской королевской академии наук за новую работу о вращении твердого тела. Русские математики неоднократно пытались привлечь Ковалевскую к научной и педагогической работе на родине, но безуспешно: их попытки разбивались о косность самодержавия. Не помогло также и прошение, поданное двоюродным братом Софьи Васильевны генералом А.И. Косичем – на имя президента Академии наук, в котором он просил «возвратить С.В. Ковалевскую России и русской науке» и напоминал слова Наполеона о том, что «всякое государство должно дорожить возвращением выдающихся людей более, нежели завоеванием богатого города». (с. 513). Наконец, пришло долгожданное признание на Родине. 7(19) ноября на физико-математическом отделении по предложению академиков П. Л. Чебышева, В. Г. Имшенецкого и В. Я. Буняковского в члены-корреспонденты Российской Академии наук была избрана доктор математики, профессор Стокгольмского университета С. В. Ковалевская. Этому решению предшествовало ещё одно исключительное для Академии наук решение. Учёные решились изменить устав Академии по принципиальному вопросу о допущении женщин к избранию в члены-корреспонденты. Но официальное признание – это одно, а реальная жизнь показывала другое. Когда в апреле 1890 г. Ковалевская приехала в Россию с надеждой занять место в Академии вместо умершего математика Буняковского, и пожелала присутствовать на заседании Академии наук, ей заявили, что пребывание женщин на таких заседаниях «не в обычаях Академии». Большего оскорбления на родине ей нанести было невозможно. В сентябре она возвращается в Стокгольм. В конце своей жизни судьба дала Ковалевской ещё один шанс устроить личную жизнь. Софья Васильевна знакомится с известным социологом, однофамильцем (случайное совпадение?) Максимом Максимовичем Ковалевским, такого же странника-одиночку. Некоторое время она проводит у Ковалевского на вилле Болье, возле Ниццы. Сорокалетний холостяк сам не заметил, как влюбился в эту странную, легкоранимую и талантливую женщину. Всё-таки Ковалевский поставил условие: Софье придется навсегда оставить науку. По сути, это требование жениха было продиктовано не прихотью, а необходимостью. Наука забирала у Софьи Васильевны не только личную жизнь, но и здоровье: работала она самоотверженно. Ковалевская выбирает науку… Томимая тяжёлыми предчувствиями, Софья Васильевна возвращалась в январе 1891 г. из Франции в Стокгольм. Она решила объехать Копенгаген: в Дании была оспа. Ещё в Каннах она простудилась, а во время дороги болезнь лишь прогрессировала. К сожалению, в Стокгольме доктор поставил неправильный диагноз, и начал лечить почки. Больной был прописан строгий режим, ей запретили работать, и сутки вдруг потянулось бесконечно... 29 января (10 февраля) С.В. Ковалевская умерла от паралича сердца, как следствия воспаления легких, не приходя в сознание. На бледном лице навечно уснувшей осталось выражение величия и покоя. За день до смерти она сказала Максиму Максимовичу, что начнет писать повесть «Когда не будет больше смерти»… На ее похоронах было очень много народа: преподаватели Стокгольмского университета, студенты, многочисленные друзья и знакомые. Соболезнования приходили со всего мира. Целые повозки цветов покрывали могильную насыпь, а русские женщины решили поставить на её могиле памятник. В прощальной речи M.М. Ковалевский сказал: «Софья Васильевна! Благодаря вашим знаниям, вашему таланту и вашему характеру, вы, всегда были и будете славой нашей родины. Недаром оплакивает вас вся ученая и литературная Россия... Вам не суждено было работать в родной стране, и Швеция приняла вас. Честь этой стране, другу науки. Но, работая по необходимости вдали от родины, вы сохранили свою национальность, вы остались верной и преданной союзницей юной России, России мирной, справедливой и свободной, той России, которой принадлежит будущее». (с.407) Научный вклад, внесенный С.В. Ковалевской за ее недолгую жизнь, необычайно полноценен и многозначителен. Её фундаментальное исследование по вращению твердого тела послужило основой для дальнейшего развития важнейших вопросов механики во всем мире. Ее тонкие исследования по теории дифференциальных уравнений и по некоторым вопросам математической физики и теоретической астрономии сохраняют свое значение по сегодняшний день. С. В. Ковалевская была не только математиком. Она проявила себя как писательница, автор романов, драматических произведений и рассказов и как публицист. При способности к глубокому анализу, вдумчивости, тонкой наблюдательности, пылкой фантазии, Ковалевская обладала большой способностью к художественному воспроизведению увиденного и пережитого. Она не замыкалась в своей работе в узкую математическую специальность и глубоко понимала свой гражданский долг перед страной, перед народом... Несправедливое, унизительное отношение к женщине в России в то время, было причиной того, что основная научная работа Софьи Васильевны протекла за границей. Ковалевская, однако, понимала и ценила свою связь с родной страной и народом. Хотя она и жила за гарницей, всё родное, всякий малейший успех на родине был ей очень дорог. Целеустремлённость и сильная воля, рано проявившиеся у Ковалевской, помогли ей добиться намеченной цели и проявить свой выдающийся талант. По словам её подруги А.Ш. Леффлер-Эдгрен, в окружающей жизни она всегда стремилась увидеть связи между причиной и следствием: «…связи в мире мыслей, связи между событиями жизни, да она пробовала даже отыскивать связь между законами мышления и явлениями жизни, и сознание, что она не может ни видеть, ни понимать чего-либо иначе, как урывками, всегда возбуждало в ней чувство неудовлетворения. Поэтому она часто предавалась мечтам о другой, высшей жизни». (с. 458).
Литература.
Владимир КОРЕПАНОВ, г. Омутнинск. |
Яндекс.Реклама:
