Три основы европейской культуры

и русский исторический опыт

 

Речь, подготовленная Д.С. Лихачевым

для международной конференции «Великая Европа культур»,

которая проходила в римском католическом университете Ла Сапиенца

в апреле 1991 г.

 

Европейская культура - какие ее главные особенности? Если определить географические границы Европы, то это  не представит особых трудностей. Это дело и значительной мере условное. Mы можем условиться считать Европу до Урала или до Волги...

Однако определить особенности культуры Европы, ее духовные границы значительно труднее.

Культура Северной Америки, например, без сомнения европейская, хотя и лежит вне географических пределов Европы. И вместе с тем мы должны признать: если геогра­фические границы Европы при всей их "материальности" условны, то духовные особенности европейской культуры безусловны и определенны.

Эти духовные особенности европейской культуры могут быть восприняты непосредственно, и поэтому их существо­вание, с моей точки зрения, не требует доказательств.

Прежде всего, европейская культура - личностная куль­тура (в этом ее универсализм), затем она восприимчива к другим личностям и культурам и, наконец, это культура, основанная на свободе творческого самовыражения лично­сти. Эти три особенности европейской культуры опирают­ся на христианство, а там, где христианство в той или иной форме утрачено, европейская культура все равно имеет христианские корни. И в этом смысле понятно, что, отре­каясь от Бога, европейская культура утрачивает и эти три свои чрезвычайно важные особенности.

Коснемся восприимчивости и к другим культурам. То, что Достоевский приписывал в своей знаменитой речи на Пуш­кинских торжествах только русскому человеку - "Всече­ловечность", восприимчивость к чужим культурам, на са­мом деле является общей основой всей европейской куль­туры в целом. Европеец способен изучать, включать в свою орбиту все культурные явления, все "камни", все мо­гилы. Все они "родные". Он воспринимает все ценное не только умом,  но и сердцем.

Европейская культура это культура универсализма, при этом универсализма личностного характера.

Личностный характер европейской культуры определяет ее особое отношение ко всему, находящемуся за предела­ми данной культуры. Это не только терпимость, но в известной мере и тяготение к другому. Отсюда и принцип сво­боды, внутренней свободы.

Все три принципа европейской культуры - ее личностный характер, ее универсализм и ее свобода - немысли­мы друг без друга. Стоит отнять одно, как разрушаются две оставшиеся. Стоит отнять универсализм и признавать только свою культуру, как гибнет свобода. И наоборот. Это доказали национал-социализм и сталинизм.

Основа личности - свобода самовыражения. Только сво­бода предоставляет человеку личное достоинство. Лич­ность вырастает только при существовании обратной свя­зи с другими личностями.

Общество только тогда общество, а не толпа, не "насе­ление" когда оно состоит из личностей, обращенных друг к другу, способных охотно понять друг друга, а благодаря этому предоставить другому свободу - "для чего-то" - для самореализации в первую очередь. Необходима терпи­мость, иначе невозможно существование общества без на­силия и может существовать только общество без личностей, общество чиновников, рабов, поведение которых ре­гулируется только страхом наказания.

Однако и одной терпимости недостаточно. Необходимо взаимопонимание. Не отказ от вмешательства в духовную жизнь личности (что может быть гарантировано госуда­рством), а понимание  духовной жизни другого, приз­нание за ней некоей правды, хотя бы и неполной.

Итак, три основания европейской культуры: личностность, универсализм и свобода. Без одного из этих осно­ваний не могут существовать два других, но и полное осуществление одного из них требует реализации двух других.

Основа же европейской культуры - христианство, ре­шившее проблему личности. Единственная из религий, в  которой Бог - личность.

Три основания европейской культуры очевидным образом связаны с ее миссией: сохранить в своих недрах, в своей науке и понимании все культуры человечества - как ныне существующие, так и ранее существовавшие.

У каждой культуры и у каждого культурного народа есть своя миссия в истории, своя идея. Но именно эта миссия и эта идея подвергаются целенаправленным атакам зла и мо­гут обернуться "антимиссией".

Зло, по моему убеждению, - это, прежде всего, отрицание добра, его отражение со знаком минус.

Зло выполняет свою негативную миссию, атакуя наибо­лее характерные черты культуры, связанные с ее миссией, с ее идеей.

Чем сильнее добро, тем опаснее его "противовес" – зло, несущее в себе индивидуальные черты культуры, но опять-таки со знаком минус. Так, например, если народ щедр и щедрость его является наиболее важной чертой, то злое начало в нем будет расточительство, мотовство. Если наи­более приметная черта народа состоит в точности, то злом окажется нестабильность, доведенная до полной бессердечности и душевной пустоты.

Призрачная индивидуальность зла порождается творче­ской индивидуальностью добра. Зло лишено самостояте­льного творческого начала. Зло состоит в нетворческом отрицании и нетворческом противостоянии добру.

Из сказанного мною о характерных особенностях зла становится понятным, почему в европейской культуре зло проявляет себя, прежде всего, в форме борьбы с лично­стным началом в культуре, с терпимостью, со свободой творчества, выражает себя в антихристианстве, в отрица­нии всего того, в чем состоят основные ценности европе­йской культуры. Это религиозные противостояния Сред­невековья и тоталитаризма XX века с его расизмом, стремлением подавить творческое начало, сведя его к одному скудному направлению, уничтожению целых наций и сословий.

Исходя из сказанного, обратимся к чертам добра и зла в русской культуре, в русском народе.

Русская культура всегда была по своему типу европе­йской культурой и несла в себе все три отличительные осо­бенности, связанные с христианством: личностное начало, восприимчивость к другим культурам (универсалиям) и стремление к свободе.

Славянофилы единодушно указывали на главный признак (особенность) русской культуры  - ее соборность. И это верно, если ограничиваться только положительной стороной русской культуры. Соборность - это одна из форм тех трех начал европейской культуры, которые так для нее характерны.

Соборность- это проявление христианской склонности к общественному и духовному началу. В музыке - это хоро­вое начало. И оно, действительно, очень характерно для музыки церковной, для музыки оперной (оно отчетливо выражено у Глинки, Мусоргского). В хозяйственной жизни - это община (но только в лучших ее проявлениях).

С этим соседствует терпимость в национальных отноше­ниях. Вспомним, что легендарное начало руси было ознаменовано совместным призванием варяжских князей, в ко­тором вместе участвовали и восточно-сланянские, и финню-угорские племена, а в дальнейшем государство Руси было всегда многонациональным. Универсализм и прямая тяга к другим национальным культурам были характерны и для Древней Руси, и для России XVIII - XX веков.

Здесь снова вспомним Достоевского с его характеристи­кой русских в его знаменитой речи на Пушкинских торже­ствах.

Но ведь это крайне характерно и для русской науки. Рос­сийская императорская Академия наук создала замечате­льное востоковедение. Там работали великие китаеведы, арабисты, монголоведы, тюркологи, финно-угроведы. Пе­тербург и Москва были центрами армянской и грузинской культуры.

Стоит обратить внимание и на то, что старая столица России Петербург была средоточием различных европейских искусств. Здесь строили итальянцы, голландцы, французы, шотландцы, немцы. Здесь жили немцы, шведы, французы - инженеры, ученые, художники, музыканты,  декораторы, садоводы...

Для Древней Руси и Московской России вплоть до XVIII века было характерно утверждение государственной жиз­ни на общественных началах (мое утверждение может по­казаться парадоксальным, но это именно так).

Князь в Древней Руси начинал свои день с совещания с дружиной, в которую входили военные и светские. Посто­янно созывались княжеские "снемы" (съезды). Народ в Новгороде, Киеве, Пскове и в других городах сходился на вечевые собрания, хотя точный статус их недостаточно прояснен. В Московской Руси огромное значение имеют Земские и церковные соборы.

Неоднократно употребляемые в документах XV1-XVII вв. формулы - "великий государь говорил, а бояре приго­ворили" (т.e. постановили) или "великий государь сказал, а бояре не приговорили" свидетельствуют об относительности власти Государя.                             

Стремление парода к свободе, к "воле" выражалось в постоянных передвижениях населения на Север. Восток и Юг. Крестьяне стремились уйти от власти государства в ка­зачество, за Урал, в дремучие леса Севера. При этом сле­дует заметить, что национальная вражда с местными племенами была относительно незначительной. Не подлежит сомнению и глубокая привязанность народа к старине, вы­разившаяся в традиционности церковного распорядка и в движении староверов.

Амплитуда колебаний между добром и злом в русском народе чрезвычайно велика. Русский народ - народ крайностей и быстрого и неожиданного перехода от одного к другому, а потому - народ непредсказуемой истории.

Вершины добра соседствуют с глубочайшими ущельями зла. И русскую культуру постоянно одолевали "противове­сы" добру в ее культуре: взаимная вражда, тираничность, национализм, нетерпимость. Снова обращу внимание на то, что зло стремится разрушить наиболее ценное в куль­туре. Зло действует целенаправленно, и это свидетель­ствует о том, что у "зла" существует "сознание". Если бы сознательного начала в зле не существовало, оно должно было бы прорываться только на слабых участках, тогда как в национальном характере, в национальных культурах оно, как я уже говорил, атакует вершины.

Поразительно, что атакам зла подвергались в русской культуре все ее европейские, христианские ценности: со­борность, национальная терпимость, общественная свобо­да. Зло действовало особенно интенсивно в эпоху Грозного (она не была характерной для русской истории), в царство­вание Петра, когда европеизация соединялась с закабале­нием народа и усилением государственной тирании. Своего апогея атаки зла в России достигли в эпоху Сталина и "ста­линщины".

Характерна одна деталь. Русский народ всегда отличался своим трудолюбием и, точнее, "земледельческим трудолю­бием", хорошо организованным земледельческим бытом крестьянства. Земледельческий труд был свят. И вот имен­но крестьянство и религиозность русского народа были усиленно уничтожаемы. Россия из "житницы Европы", как ее постоянно называли, стала "потребительницей чу­жого хлеба". Зло приобрело материализованные формы.

Обращу внимание на одну поразительную особенность зла в наше время.

Как известно, простейшая и наиболее сильная ячейка об­щества, его слитности при условии свободы - семья. И в наше время, когда русская культура имеет возможность выпутаться из сетей зла - нетерпимости, тирании, деспо­тизма, оков национализма и прочего, - именно семья как бы "беспричинно", а на самом деле, вероятнее всего, целе­направленно, становится главной мишенью зла. Мы все должны, особенно у нас на родине, осознать эту опасность.

Зло атакует в обход!

 

Журнал «Наше наследие». М., 1996. №6.