С момента передачи рериховского наследия в Россию возникло много мифов, которые упорно произрастают в головах некоторых радетелей за общее благо. Эти люди возомнили, что эволюционный ход истории примет ошибочное русло, если они не вмешаются в этот процесс. Нагромождение самых пышных фраз прикрывает их корыстные интересы. За последние 12 лет легального пребывания наследия в России они так уверовали в свою правоту, что считают себя в праве распоряжаться тем, что им не принадлежит. Итак, каковы же эти мифы и кто их поддерживает?

Мифы заключаются в том, что С.Н.Рерих был человеком больным, далеким от понимания происходящих событий, мог передать права не тому человеку, мог выбрать неподходящее здание для музея, мог сделать многое не так, как нужно.

И сразу появилась целая плеяда ловких людей, которым казалось, что они подхватывают знамя в слабеющих руках Учителя, а на самом деле они стремились перехватить инициативу, чтобы понежиться в лучах славы.

Д.Н. Попов является таким человеком. В начале перестройки у него была возможность участвовать в создании МЦР, но, конечно, не в качестве руководителя, а в качестве рядового члена общественной организации, но он избрал более выгодный путь, наладив связи с Нью-Йоркским музеем. Чувствуя, что в той стороне его не будут ограничивать в использовании материала, а “демократичные” взгляды Д. Энтина позволят ему распоряжаться ими по своему усмотрению, он стал Д.Энтину родным человеком. Конечно, каждый коммерсант скажет, что второй путь более выгоден. Д.Н.Попов не из глупых людей, поэтому, когда провинциальные рериховцы направили своих ходоков в МЦР, ему было все ясно, и где нужно ловить момент, и как себя вести. Единственным неучтенным им обстоятельством явилось то, что в России в такое смутное время кто-то по-настоящему будет бороться за права, которые передал С.Н.Рерих созданному им Фонду.

С.Н.Рерих был человеком, прекрасно разбиравшимся как в ситуации в России, так и в душе каждого. Он не только прекрасно предвидел ход исторических событий, но и видел скульптуру духа каждого подходящего к нему человека. Последнее обстоятельство отпугивало многих радетелей за общее благо, так как в ответ на их уверения в преданности делу они слышали совсем не то, что им хотелось услышать. Именно это обстоятельство толкнуло многих не на путь самоисправления, а осуждения С.Н.Рериха.

12 ноября 1989 года в Москве мне посчастливилось встретиться с С.Н.Рерихом. На встрече присутствовали К.А.Молчанова, Л.В.Шапошникова, Девика Рани. На вопрос о будущем Учения в России С.Н.Рерих сказал: “Теперь оно пойдет широко”. Эта фраза на русском языке означает совсем не то, о чем пишет Д.Энтин: “С.Н.Рерих... четко сказал: “...больше не должно быть никакой секретности””. Более того, приняв во внимание, что позже С.Н.Рерих возмущался несвоевременным изданием “Надземного” и “ Напутствия вождю”, именно фраза о широте распространения Учения соответствует предпринятым С.Н.Рерихом действиям, но никак не фраза о снятии секретности. На вопрос об издании ранее неопубликованных работ С.Н. Рерих ответил, что все организации, которые будут издавать труды Рерихов на русском языке, должны согласовывать свои действия с доверенным лицом - Л.В.Шапошниковой. Эти слова С.Н.Рериха я слышал собственными ушами находясь в здравом уме и твердой памяти. С.Н.Рерих неоднократно повторял и подтверждал права Л.В.Шапошниковой, но, видно, глухой не может услышать.

Когда С.Н.Рерих ушел из жизни, для многих это стало сигналом к действию. Если раньше они делали вид, что несут тяжкий крест общего блага, тихо смиряясь с волей дарителя, то теперь можно было не считаться ни с чем и ни с кем. Над ними только Бог, а в сердце благие намерения.

Если Вы, господин Попов, осуществите свой план издания дневников Е.И.Рерих, то тем самым впишете себя в список предателей дела Учителя.

Планы господина Энтина, судя по его высказываниям, более обширны, чем сиюминутная выгода. Думается, что неприязнь к С.Н.Рериху, процветавшая в 30-х годах в Америке, и предательство Хоршей слились в личности “демократического непротивленца” Д.Энтина и начинают давать свои плоды.