Вице-президент Международного Центра Рерихов,

генеральный директор музея имени Н.К.Рериха

Л.В.Шапошникова

XX век. У порога Нового Мира

"Двадцатый век ... еще бездомней,

Еще страшнее жизни мгла.

Еще чернее и огромней

Тень Люциферова крыла".

А.Блок «Возмездие».

1. Последний век второго тысячелетия

В восьмидесятые годы XIX века Ф.М.Достоевский опубликовал свой роман «Братья Карамазовы», получивший впоследствии мировое признание и славу. В роман он включил свою гениальную «Легенду о Великом Инквизиторе», в которой Великий Инквизитор произносит перед Христом свой знаменитый монолог. Легенда имела не только художественный и философский смысл, но она была и пророческой для последнего века II тысячелетия нашей эры. В ней сошлись в непримиримом противостоянии два пути, которые станут потом реальностью в ХХ веке. Два пути и два подхода к самым главным и насущным проблемам, без осознания которых человечество не могло двинуться дальше по восходящей спирали космической эволюции. Путь с Христом или без него, с Высшим или с Инквизитором, путь космической беспредельности или тупик плотной земной материи, путь свободы духовной или материальной, путь Богочеловека или человека, возомнившего себя богом. Остается удивляться, как гений Достоевского сумел предвидеть все то, что произойдет в XX веке и в пользу какого пути будет сделан выбор. Над нашим временем несокрушимо и твердо стала тень Великого инквизитора, реализовавшая в себе пророческие озарения великого русского писателя.

Противоположности двух путей сошлись в энергетическом пространстве ХХ века, определив его самые важные особенности и судьбу противостояния главных сил, действовавших в поле Земли - Космоса и хаоса, материи и духа, добра и зла, любви и ненависти, света и тьмы и, наконец, двух революций — Духовной и социальной.

«Планета, — сказано в Живой Этике, — совершает круг, который приводит все к завершению, приходит время, когда каждое начало должно выявить весь свой потенциал. Эти круги рассматриваются в истории, как падение или расцвет. Но нужно признать эти режимы, именно как торжество Света или тьмы. Настало время, когда планета приближается к такому кругу завершения, и лишь самое насыщенное напряжение потенциала даст победу. Круг завершения пробуждает все энергии, ибо в окончательной битве будут принимать участие все силы Света и тьмы, от самого Высшего до отбросов. Чуткие духи знают, почему проявляется столько Высшего и наряду с преступным и косным. В бою перед кругом завершения будут состязания всех пространственных земных и надземных сил».¹

Новый эволюционный виток, на который должна была подняться планета, нес в себе радикальные духовно-энергетические изменения.

Космическая эволюция звала к Новому Миру и Новому энергетическому виду человека. И этот зов был услышан наиболее чуткими творцами: художниками, мыслителями, поэтами. В надвигающейся грозовой атмосфере начала века возникали пророчества, предчувствия и видения грядущей новой эпохи. Материя старого мира сдвинулась, потеряла привычную устойчивость и стала расползаться. На планету неудержимо наползало время, которое напоминало апокалипсис Иоанна Богослова.

«В апокалиптическом времени, — писал крупнейший русский философ Николай Бердяев,— величайшие возможности соединяются с величайшими опасностями. То, что происходит с миром во всех сферах, есть апокалипсис целой огромной космической эпохи, конец старого мира и преддверие нового мира. В поднявшемся мировом вихре, в ускоренном темпе движения все смещается со своих мест, расковывается стародавняя материальная скованность. Но в этом вихре могут погибнуть и величайшие ценности, может не устоять человек, может быть разодран в клочья».²

Речь шла не просто о двух путях достижения какой-либо цели, а о космической судьбе человечества, о важнейших проблемах его эволюции. Поэтому и два пути, которые предстали перед человечеством в ХХ веке, были невероятно сложны в своем взаимодействии и своей противоположности. Никогда выбор перед человечеством не стоял так остро, как в ХХ, завершающем тысячелетие, веке. Вверх или вниз, старый мир или новый, с Высшим или без него.

«Мир земной, как тупик пути — или восхождение или разрушение», — сказано в Живой Этике.³ То, что происходило в ХХ веке напоминало события другого, прошлого времени, пик которого пришелся на I тысячелетие до н.э. Тогда начались космические передвижения народов, несшие в себе более высокую энергетику для грядущих изменений, тогда философы осмысливали эволюционные процессы и проблемы взаимодействия материи и духа, тогда в мир пришли религиозные Учителя и началась Духовная революция, принесшая миру Христа.

Две духовные революции конца I тысячелетия до нашей эры и конца II тысячелетия нашей эры — протекавшие в различных исторических условиях, тем не менее, эволюционно были связаны между собой. Перед той и другой революцией стояла задача изменить сознание человека, преобразить и одухотворить материю его внутреннего мира.

В том далеком прошлом времени, как и в нашем, эволюция выдвигала перед человечеством проблему Нового мира и Нового человека. Учение Христа, пронизанное взаимодействием с Высшим, расширяло сознание человека, открывало пред ним новые горизонты дальнейшего преображения, приближало его к мирам иных измерений, иного состояния материи.

Духовная революция конца II тысячелетия, которая несла в себе опыт и нахождения предыдущей спрессовала в своем пространстве время двух тысячелетий, расширила понятие Высшего инобытия, и поставив его во главу угла, выдвинула на первый план концепцию нового творчества, как условия дальнейшего преображения человека и земного человечества в целом.

«Через культуру, — писал Бердяев, — лежит путь вверх и вперед, не назад, не к докультурному состоянию, это путь претворения самой Культуры в новое бытие, в новую жизнь, в новое небо и новую землю. Лишь на этом пути варварские звуки и жесты могут быть соподчинены новому космическому ладу и новому космическому режиму. Не только искусство, но и творчество человеческое безвозвратно погибнет и погрузится в изначальную тьму, если оно не станет творчеством жизни, творчеством нового человека и его духовным путем».³

То, что новое творчество должно стать духовным путем человека, меняло его самую суть, требовало творческого откровения и следования ему. Последнее, содержавшееся и в философии Серебряного века, и в Живой Этике, трансформировало смысл самого искусства и звало к осознанию новой красоты, как силы, преображающей человека. Творческое откровение, во всей его космической сложности и многообразии, становилось главным условием преображения человека на пороге Нового мира.

Эпицентром Духовной революции ХХ века, в силу ряда исторических и энергетических условий, стала Россия. Именно в ее пространстве произошли главные эволюционные события, сдвинувшие в сложнейшем процессе пласты старого мира. Там в России, где соединились два мира, Восток и Запад, сошлись Духовная и социальная революции, старое социологическое мироощущение и новое космическое миропонимание, два пути творения Нового Мира и нового человека.

Духовная революция, шедшая в ритме космической эволюции, звала к изменению духовного внутреннего мира человека, к расширению его сознания, к преображению его энергетики. Социальная ставила вопросы материальные и отбрасывала все, что было связано с духовным развитием человека.

Социальная революция являлась вспышкой накопившейся энергии, произошедшей во внешнем слое материи Бытия.

Духовная революция представляла собой длительный процесс, связанный с изменением внутреннего мира человека.

Космический смысл вспышки энергии в пространстве социальной революции состоял в разрушении старого, а не в созидании нового. Поэтому требовать от самой социальной революции чего-то нового все равно, что ожидать от взрыва, расчистившего площадку для строительства здания, чуда немедленного возникновения этого здания. Реальное здание будут строить не подрывники, а те, другие, которые должны будут выбрать материал для строительства и от которых зависит, каким будет этот материал — новые кирпичи или обломки разрушенной структуры.

«Цвет культуры зеленый, — писал поэт и философ Андрей Белый, — и цвет революции — огненный. С точки зрения этой изорвана эволюция человечества революционными взрывами; то бежит раскаленная лава кровавым потоком по зеленеющим склонам вулкана, то по ним пробегает зеленая поросль культуры, скрывая остывшую, озеленевшую лаву; революционные взрывы сменяют волну эволюции, но их кроют покровы бегущих за ними культур; за зеленым покровом блистает кровавое пламя, и за пламенем этим опять зеленеет листва; но зеленый цвет дополнителен красному».⁴

Однако русская социальная революция нарушила дополнительность красного и зеленого цветов. После красного в России не появилась густая зеленая поросль уцелевшей и развивающейся Культуры. На остывшей лаве революции возникли то там, то здесь лишь чахлые травинки и кустики. Они не смогли, как это было в предыдущих революциях, английской и французской, закрыть красный цвет. Он остался в послереволюционной России, как вечное напоминание о Великой революции, которая и стала, вопреки всем эволюционным закономерностям, национальной идеологией и целью послереволюционного государства.

Те, кто представляли Духовную революцию, — поэты, художники, философы, пророки, ученые — звали к восхождению и говорили о духовных крыльях нового мира, те же, кто участвовал в социальной революции, наоборот, искали новый мир на окровавленной земле среди обломков старого мира.

В ХХ веке в великом противостоянии сошлись крылатые и бескрылые. Те и другие боролись за свой Новый Мир, за право строить этот мир по уровню своего сознания, по своим представлениям.

Первая серьезная схватка между ними произошла в пространстве России и закончилась поражением крылатых, разгромом Духовной революции, гибелью русской культуры. Земное царство Великого Инквизитора, о котором говорил он в своем монологе Христу, воплотилось в ХХ веке.

Противостояние двух различных путей подхода к проблемам Нового мира и Нового человека составило главную драматургию ХХ века в его философском и творческом выражении.

В 1900 году перед самым началом ХХ века ушли из жизни почти одновременно, с разницей не более месяца, два человека. Один — великий русский поэт и философ Владимир Соловьев, другой — известный немецкий философ Фридрих Ницше. В том, что они оставили этот мир одновременно, не было случайности, а скорее присутствовала некая тайна, уходящая своими корнями в сложнейшие процессы космической эволюции. Оба они, Соловьев и Ницше, стояли у истоков двух противоположных путей к Новому миру, и персонифицировали собой эти пути.

2. В.Соловьев и теургия

Пространство русской культуры и Духовной революции сформировало три важнейших концептуальных методологических положения, без которых нельзя было реально решить практическую проблему Нового мира и Нового человека так, как она складывалась в поле творческого откровения.

1. При решении этой проблемы необходимо было учитывать влияние на земную жизнь миров более высоких измерений и иного, более тонкого состояния материи. Воздействие Высшего инобытия на земную жизнь было много шире и значительней, чем мы себе это представляем. Религиозный и творческий опыт, который был накоплен человечеством к концу 2-го тысячелетия самым определенным образом свидетельствовал о присутствии такого влияния, затрагивавшего все области человеческой деятельности и прежде всего пространство самой культуры. Весь внутренний мир человека, который предопределяет наши внешние проявления, тесно связан с инобытием, вне зависимости от того, осознает это сам человек или нет.

Такое важнейшее эволюционное явление, как Красота имеет своим истоком Высшие Миры и Высшее Творчество. Через красоту в плотный мир идет тонкая энергетика, поэтому подлинное искусство, как таковое, является мощным энергетическим полем в эволюционных преобразующих процессах.

2. Новое творчество, или предчувствие его, являлось одним из важных движителей в направлении к Новому миру, к преображению человека. Предчувствия эти запечатлевались на полотнах художников, звучали в музыке, выливались в стихах. Вот одно из них, принадлежащее одному их крупнейших поэтов нашего века, Редьярду Киплингу. Оно называется «Послание».⁵

Когда на последней картине земной

выцветет кисти след,

Засохнут все тюбики, и помрет

последний искусствовед,

Мы отдохнем десяток веков,

и вот в назначенный час

Предвечный Мастер Всех Мастеров

за работу усадит нас.

Тогда будет каждый, кто Мастером был,

на стуле сидеть золотом,

И по холстине в десяток миль

писать кометным хвостом.

Не чьи-то писать портреты —

Магдалину, Павла, Петра...

И не знать, что значит усталость

век за веком с утра до утра!

И только Мастер похвалит нас,

и упрекнет только он,

И никого тогда не прельстит

ни денег ни славы звон:

Лишь радость работы на Новой звезде —

дана будет каждому там

Во имя Творца сотворить свой мир

таким, как видит он сам!

В этом стихотворении изложены основные положения творческого откровения, изложены ярко и образно, но вместе с тем и философски глубоко. И его последние строчки:

Во имя Творца сотворить свой мир

таким, как видит он сам!

заключают в себе весь смысл эволюционного изменения творчества и превращения его в творчество жизни. Искусство должно превратиться из творчества, ограниченного полотном, бумагой, нотой, в искусство космической жизни, новой жизни более высокого измерения преображенной материи.

Художник, — писал Вячеслав Иванов, — «не должен налагать свою волю на поверхность вещей», а должен «прозревать и благовествовать сокровенную волю сущностей. Как повивальная бабка облегчает процесс родов, так должен он облегчать вещам выявление красоты; чуткими пальцами призван он снимать пелены, зарождающие рождение слова. Он утончит слух и будет слышать «что говорят вещи», изощрит зрение и научится понимать смысл форм и видеть разум явлений, нежными и вещими станут его творческие прикосновения. Глина сама будет слагаться под его перстами в образ, которого она ждала, и слова в созвучия, представленные в стихии языка. Только эта открытость духа сделает художника носителем божественного откровения».⁶

Превращение творчества, как такового, в духовный путь и следование его творческому откровению требовало изменения форм взаимодействия земного творца с инобытием, ставило проблему синтеза художественного и религиозного творчества.

Художник в своем взаимодействии с инобытием проходит через процесс «восхождение-нисхождение». Восходит человек — нисходит художник, который несет на землю символ инобытийной красоты. У святого такого ограничения нет. Его восхождение беспредельно. Ибо там он творит себя, а не художество, и делает это в мире реальной Красоты, а не символической. То, что реальная красота обладает более высокой энергетикой, нежели символическая, не вызывает никаких сомнений. Путь к реальной Красоте — это путь к более высокой энергетике, которая несет в себе больший потенциал преображения. В этом состоит смысл нового творчества и его эволюционных изменений. Наш дифференцированный мир отделяет художника от святого, лишая первого того божественного откровения, которое является уделом святого и подвижника. В процессе энергетического синтеза художник может получить творческое откровение, а святой — божественное творчество. Творчество одного и не-творчество другого сливаются, в результате чего возникает новое творчество.

«Художник, — писал Вяч.Иванов, — должен перестать творить вне связи с божественным всеединством, должен воспитать себя до возможности творческой реализации этой связи».⁷

Владимир Соловьев утверждал, что в художественном акте возможно преобразовать реальность, сделать ее энергетически более высокой, а материю менее плотной. Для этого художник должен вырваться за границы известного нам механизма творчества «восхождение—нисхождение», покинуть ту волшебную точку, где соединяются небо и земля и где возникают образы-символы и, выйдя за пределы ее, найти путь к новому творчеству и стать сотворцом инобытия, его энергетики, его творящих сил, его Красоты. Подобное творческое сотрудничество русский философ назвал теургией.

Теургия исходила из того, что Высшее, или Космос, или Бог, как хотите назовите, творит через человека, через ту божественную искру, которую Творец вложил в этого человека, в силу чего последний оказался способен к космическому творчеству, как и его Творец, который шел в своем творчестве путем Красоты и Сам являлся художником. План космической эволюции состоял в претворении мира в грандиозное художественное полотно, где все будет созидаться по законам Красоты.

«На пути к Миру Огненному запомним о великом принципе Красоты»,⁸ — писали авторы Живой Этики.

Творческое откровение художества должно лечь в основание нового творчества Нового Мира.

3. Красота не только спасает человека, но она своей высокой энергетикой преображает этого человека в новую одухотворенную и творческую личность, которую Соловьев назвал Богочеловеком. Но преображение не может произойти внезапно, не может состояться, если человек не несет в себе соответствующих для этого условий.

«Опытом прежних существований, — сказано в Живой Этике, — накопляется то качество, которое называется культурностью. Истинное понимание сотрудничества, пламенность мышления, возвышенность деятельности, утонченность восприятий, любовь к Красоте, каждое из этих качеств может сложиться лишь упорным устремлением. Люди не могут думать, что мгновенное озарение может немедленно создать возвышенную природу человека. Озарение может открыть сокровищницу, но если она пуста, то и последствия не будет».⁹

Любое преображение человека в ходе космической эволюции есть процесс сложный, долгий, требующий большого и последовательного внутреннего труда по расширению сознания. Теургическое творчество, о котором говорил и писал В.Соловьев, или сотрудничество с Высшим, являлось подлинным путем преображения человека, одухотворения его материи.

«Человек, — писал в 1916 году русский философ Е.Н.Трубецкой, — не может оставаться только человеком: он должен или подняться над собой или упасть в бездну, вырасти в Бога или в зверя. В настоящий исторический момент человечество стоит на перепутье».¹⁰

Или — или. Богочеловек или зверь. В самом начале I тысячелетия нашей эры на планете Земля произошло событие, имевшее непосредственное отношение к тем эволюционным проблемам, с которыми человечество столкнется в конце II тысячелетия. В далекой Палестине, в назначенный день Великий духовный Учитель, вместе с тремя своими апостолами Петром, Иоанном и Иаковом, поднялся на гору Фавор. То, что там случилось, было описано в трех Евангелиях — от Матфея, от Марка и Луки.

«И преобразился перед ними: и просияло лицо Его как солнце, одежды сделались белыми, как Свет».¹¹

Преображение Христа несло в себе глубочайший смысл, связанный с важнейшими проявлениями космической эволюции человечества. Это был прорыв в иную действительность, который до сих пор не оценен по своему высокому значению ни христианскими богословами, ни светской философией. Христос на горе Фавор показал возможность преображения в физических условиях нашего плотного мира. Преображение Великого Учителя с помощью Высшей энергии было апогеем той Духовной революции, которая началась в Палестине 2 тысячи лет назад.

Космическая эволюция идет путями человеческого духа. И метод живых примеров есть один из важнейших в ее пространстве. В нашем мире явления эволюции всегда персонифицированы. Слова Христа «Я есмь Путь, Истина и Жизнь» были подтверждены преображающим Светом на горе Фавор. Без Преображения Христа не могла бы состояться и Духовная революция ХХ века, одним из главных концептуальных положений которой стало учение о Новом Мире и Новом человеке. Фаворский Свет осветил дальнейший путь человечества на протяжении последующих двух тысяч лет. И не удивительно, что именно в период начавшейся русской Духовной революции философы Серебряного века стали более глубоко и точно осмысливать Христа, но не того, церковного, а того, кто «есмь Путь и Истина».

«Даже в малой степени старайтесь уподобиться Ему»¹² — «Откровения о Христе, — писал Бердяев, — дает ключ к раскрытию тайны человеческого сознания».¹³

Христос был не только Великим духовным Учителем, но и первым Богочеловеком. В его лице Бог стал человеком, чтобы человеку стать Богом. Богочеловек Христос, Сын Божий и человеческий, был тем Новым человеком, смысл которого был осознан только в пространстве русской Духовной революции ХХ века. Владимир Соловьев был первым, который отвергнув позитивистские европейские идеи о человеке, заговорил о Богочеловеке, теурге — сотруднике Высших Сил, как Новом грядущем человеке. Новый человек — Богочеловек, теург, сверхчеловек, Архат, Агни-йог, человек 6-й расы нового энергетического вида. Названия были разными, но суть была одной и той же. Речь шла о человеке расширенного сознания, достигшего через огненное преображение высот эволюционного восхождения и получившего возможность стать продолжателем творчества Высшего иномирного начала.

«О Богочеловеке, — сказано в Живой Этике, — так много говорят, стремясь к обоготворению. Сколько есть памятных записей, указующих на Образы, устремленные к высшим мирам. Но как тускло представлены они в сознании людском! Богочеловек только ушедший в иные миры! Но мы, Братья человечества, ищем и утверждаем Богочеловека на Земле. Все Образы мы чтим, но особенно тот великий образ Богочеловека, который несет в сердце полную «чашу», готовый к полету, но несущий на Земле всю «чашу». /.../ Богочеловек — творец Огненный! Богочеловек — носитель огненного знака Новой Расы. Богочеловек творит всеми огнями. Так включите в рекорды о Богочеловеке: Архат, Агни-Йог, Тара, так внесем».¹⁴

Среди тех, кто вершил Духовную революцию, среди ее поэтов, философов, художников, музыкантов уже были те, которые творили нового человека и, прежде всего, в самих себе.

Жертвенно пройдя земной путь, они оставили после себя бесценное наследие, до сих пор еще, к сожалению, не оцененное и не осмысленное по его достоинству. Не ошибусь, если назову в этом ряду имена Владимира Соловьева, Микалоюса Чюрлениса, Александра Скрябина, Николая Рериха и его супругу Елену Рерих. Это те, на которых собственно и держалась русская Духовная революция. Владимир Соловьев, гениальный философ и поэт, сам олицетворял собою ту самую связь с Высшим, без которого не мог сложиться ни Новый человек, ни совершиться прорыв в иную действительность Нового мира.

Микалоюс Чюрленис, композитор и художник, совершил в своем творчестве взлет от Красоты символической к той Новой Красоте, которую мы можем назвать реальной.

Александр Скрябин, композитор, философ, поэт, стремился, найти реальные выходы в пространство всечеловеческого преображения.

Николай и Елена Рерихи, став в земной реальности сотрудниками Высшего, принесли нам философию Живой Этики, в которой грядущему Новому человеку и Новому миру было отведено доминирующее место в системе эволюционных процессов. Эти два человека представляли собой творческий гармоничный союз, имевший космическое значение. Один — художник, другая — выдающийся мыслитель, они несли в себе эволюционный, духовный и художественный опыт редчайшего и уникального качества, без которого в ХХ веке многого бы не состоялось. Елена Ивановна, под руководством Космических Иерархов, прошла то огненное преображение, без энергетики которого, не смог бы возникнуть одухотворенный и утонченный Новый человек. Она персонифицировала в себе это преображение, пройдя в ХХ веке мучительный и жертвенный путь во имя будущего. Сотрудница Сил Космических она несла в себе весть о наступающем Новом мире и грядущем преображении человека.

Слова «Я есмь Путь и Истина», — сказанные Великим Учителем почти две тысячи лет назад, вели ее на этом тяжелом Пути.

Стал ли тот Путь, на который через Христа призвало Высшее Космическое Начало человечество две тысячи лет тому назад, путем большинства? Определенно можно сказать, что нет. Двух тысяч лет почитания Христа человечеству не хватило, чтобы от поклонения перейти к действию и осознать эволюционный смысл, казалось бы таких простых слов — «Я есмь Путь, Истина и Жизнь».

3. Путь Заратустры-сверхчеловека

Двух тысяч лет с избытком хватило на осуществление того, второго альтернативного пути, на котором царствовала лишь свободная воля человека. Путь этот, в силу определенных исторических условий возник в пространстве мысли и творчества Запада. Художественное олицетворение он получил в собирательном образе сверхчеловека Заратустры, героя философского произведения Ф.Ницше — «Так говорил Заратустра».

Если Новый человек Соловьева, названный им Богочеловеком, преображенный, высоко духовный, нравственный и утонченный существовал в пространстве любви и красоты и сам излучал и творил эту Красоту, то Новый человек, сверхчеловек Ницше, бунтарь, разрушитель и безбожник, признавал лишь силу и творил Новый мир собственным волевым усилием. Заратустре, в отличие от Богочеловека, были неведомы подлинные закономерности человеческой эволюции, он был невежествен в области изначально-естественной религиозности и не понимал эволюционной сути и цели земного творчества. Во имя своего земного царства он отринул Беспредельность, убил в себе Высшее начало, а сделав это, сам захотел в земном царстве стать этим Высшим, строящим мир по своей воле и своему разумению. Иными словами, возжелал стать Богом, не став еще преображенным человеком, в истинном понимании этого слова.

Вот некоторые мысли, которые Ницше бросил в мир ХХ века через своего сверхчеловека.

«Я — Заратустра, безбожник, который говорит: «Кто безбожнее меня, чтобы я мог радоваться его наставлению?»

«Я — Заратустра, безбожник: где я найду подобных себе? Подобны мне все, кто отдает себя самих своей воле и сбрасывает с себя всякое смирение».¹⁵

«Бог умер: теперь хотим мы, чтобы жил человек».¹⁶

«Лучше самому быть Богом».¹⁷

«Некогда говорили: Бог — когда смотрели на дальние моря; но теперь я учил вас говорить: сверхчеловек. Бог есть предположение, но я хочу, чтобы ваше предположение простиралось не дальше, чем ваша созидающая воля. <...>

Могли бы вы мыслить Бога? — Но пусть это означает для вас волю к истине, чтобы все превратилось в человечески мыслимое, человечески видимое, человечески чувствуемое!

Ваши собственные чувства должны вы продумать до конца!

И то, что называли вы миром, должно сперва быть создано вами: ваш разум, ваш образ, ваша воля, ваша любовь должна стать им».¹⁸

«Бог есть мысль, которая делает все прямое кривым и все, что стоит, вращающимся».¹⁹

«Прочь от Бога и богов тянула меня та воля: что осталось бы созидать, если бы боги существовали!»²⁰

Последняя фраза нуждается в особом комментарии, ибо имеет отношение к концепции творчества. Если в пространстве Духовной революции новое творчество рассматривалось как теургия, или сотрудничество с Высшим, то Заратустра противопоставил творчество человека творчеству Высшего начала. Вместо принципа, дополняющего одно творчество другим, он утверждал несовместимость одного с другим. Или — или. Или Бог, или я — человек.

Заратустра так же бесцеремонно попрал Великий космический закон о гармонии двух начал — женского и мужского, отведя женщине подчиненную роль, полностью следующую мужской воле и желаниям.

Владимир Соловьев писал о преображении человека, которое может состояться только в сотрудничестве с Высшими мирами, Высшими силами.

Заратустра Ницше настаивал на другом — «Человек есть нечто, что должно превзойти».²¹

Превзойти самого себя можно только усилиями собственной воли, действующей в пространстве земной материи. На этой воле, по мысли Заратустры, и должно держаться царство земное, властелином которого станет сверхчеловек.

«Страданиями и бессилием созданы все потусторонние миры и тем коротким безумием счастья, которое испытывает только страдающий больше всех.

Усталость, желающая одним скачком, скачком смерти достигнуть конца, бедная усталость неведения, не желающая больше хотеть: ею созданы все боги и потусторонние миры. <...> Но «другой мир» вполне сокрытый от человека, этот обесчеловеченный, бесчеловечный мир, составляющий небесное ничто; и чрево бытия вещает человеку не иначе как голосом человека».²²

На базарной площади Заратустра проповедовал:

«Смотрите, я учу вас о сверхчеловеке! Сверхчеловек — смысл земли.

Пусть же ваша воля говорит: да будет сверхчеловек смыслом земли!

Я заклинаю вас, братья мои, оставайтесь верны земле и не верьте тем, кто говорит вам о надземных надеждах!

Они отравители, все равно, знают ли они это или нет».²³

Параллельно с антиэволюционной концепцией преображения человека в сверхчеловека идет отрицание инобытия и Высшего, иными словами всего того, что не является видимым, находится за пределами земли и понимания самого сверхчеловека.

Миф о сверхчеловеке, новом человеке, сформированном не духовно-энергетическим преображением, а силой воли избранных, займет позже главное место в идеологии различных тоталитарных государств, в том числе и России.

Старое вульгарно-материалистическое мировоззрение в его социологическом воплощении нашло в сверхчеловеке Ницше свое наивысшее выражение. Оно противостояло нарождавшемуся новому мышлению ХХ века, космическому мироощущению и тому Новому человеку, теургу и богочеловеку, концепция которого уже возникала в пространстве нового мышления и реализовалась в трудах Владимира Соловьева и книгах Живой Этики. Антиэволюционные подходы к главным проблемам космической эволюции человека, которые мы находим у сверхчеловека Заратустры, привели логически и к позиции отрицания Христа. Заратустра высокомерно и пренебрежительно отзывается о Великом духовном учителе, отказывая ему в какой-либо значительной роли в человеческой истории. Его, Заратустры, сверхчеловек, претендует быть выше и значительнее Христа.

«Поистине слишком рано умер тот иудей, которого чтут проповедники медленной смерти; для многих стало с тех пор роковым, что умер он слишком рано.

Он знал только слезы и скорбь иудея, вместе с ненавистью добрых и праведных — этот иудей Иисус; тогда напала на него тоска по смерти.

Зачем не остался он в пустыне и вдали от добрых и праведных! Быть может, он научился бы жить и научился бы любить землю — и вместе с тем смеяться.

Верьте мне, братья мои! Он умер слишком рано; Он сам отрекся бы от своего учения, если бы он достиг моего возраста! Достаточно благороден он был, чтобы отречься.

Но незрелым был он еще. Незрело любит юноша и незрело ненавидит он человека и землю. Еще связаны у него душа и крылья мысли».²⁴

Образумить Христа пытался и Великий Инквизитор в знаменитой «Легенде» Ф.М.Достоевского. Великий русский писатель с гениальной прозорливостью предугадал процесс отрицания Христа в наступающем этапе борьбы за Новый Мир. И Заратустре и Великому Инквизитору Христос мешал по одной и той же причине — тот и другой присвоили себе право презирать, судить, лишать человечество подлинной внутренней свободы и поступать с ним по собственному разумению. Новое «земное царство» и у Заратустры, и у Великого Инквизитора имеет один и тот же смысл — принуждение и насилие над человеком, отрицание его свободы, как внутренней, так и внешней, право на которую присваивает себе «избранный», берущей на себя ответственность за будущее этого человека. «Земное царство» — Новый мир без Христова Преображения. Примеров подобных «Земных царств» было немало в ХХ веке.

В 1889 году Владимир Соловьев опубликовал свою «Краткую повесть об Антихристе», в которой философски и художественно осмыслил путь «без Христа» и вскрыл нравственные причины возникновения подобного явления. В повести достаточно ясно описан процесс ухода человека высоких качеств и способностей с «пути Христа» и превращение его во врага Христа. Там столкнулись два пути — «Во имя Отца моего», во имя общего блага, с одной стороны, и «во имя свое», с другой. Повесть об Антихристе была ответом на книгу Ницше «Так говорил Заратустра», ответ не прямой, а как бы ответ-размышление. Два пути достижения Нового Мира и Нового человека, с Христом или без него, с Высшим или без него, обозначенные Соловьевым в конце XIX века, составили главную линию драматургии Восьмого дня творения.

4. Восьмой день творения

Образно-мифологическое определение «Восьмой день творения» возникло у Бердяева, в связи с Семью днями творения, когда завершилась созидательная работа Творца и эволюция предоставила человеку возможность продолжить этот творческий процесс.

«... задача человека и мира, — писал русский философ, — создать небывалое, дополнить и обогатить Божье творение. Мировой процесс не может быть только изживанием и искуплением греха, только победой над злом. Мировой процесс — восьмой день творения, продолжающееся творение».²⁵

Восьмой день творения разгорелся с особой силой, во всем своем богатстве, разнообразии и противоречиях именно в ХХ веке. Было бы ошибочно думать, что этот День сразу и без предупреждения свалился на голову современного человечества. Он готовился в течение тысячелетий, в глубинах культурно-духовного поля Планеты, где действовала космическая энергетика, складывавшая эволюцию земной материи и человеческого духа.

В ХХ веке произошли события и начались процессы, которые усилили позиции «пути Заратустры» — и, в конце концов, сделали его доминирующим в большинстве областей человеческой деятельности и творчества. Достижения, имевшие место в начале ХХ века на пути, ведущем к истинному преображению, были либо ослаблены, либо уничтожены теми силами, которые представляли старое мироощущение и антиэволюционные подходы к земной жизни. Социальная революция в России сокрушила свой антипод — Духовную революцию, вынудив ее носителей или покинуть свою страну или уйти на долгие годы в катакомбы внутреннего противостояния. Огромный урон терпело подлинное искусство, то искусство, которое несло энергетику иномирной красоты. Причем это происходило не только в тоталитарной России, где культура, как таковая, была превращена в государственную идеологию, но и в демократических странах Запада, в которых ощущалось сильное и тотальное влияние бездуховной и безбожной техногенной цивилизации. Машинные ритмы этой цивилизации, ее пренебрежение к духовным ценностям, создали самые благоприятные условия для расширения пространства хаоса. Его темные волны, прорвавшиеся в результате различных кризисных явлений, убивали в человеке чувство Красоты, возбуждали в нем низменные инстинкты и открывали дорогу для проникновения в его внутренний мир эманаций низших слоев Тонкого Мира.

Быстро развивающаяся техника создавала иллюзию могущества человека и отодвигала от него все дальше и дальше те ценности, которые питали его дух и расширяли сознание. Так называемый научно-технический прогресс опередил рост человеческого сознания и поэтому с каждым своим достижением становился все опасней и опасней.

Технические средства, попадая в руки безнравственных, жестоких и невежественных людей, создали реальную угрозу жизни человека. В ХХ веке, впервые в истории человечества, было создано мощное оружие массового уничтожения и поражения, которое без промедлений опробовалось на различных полях сражений, которые все время возникали в различных точках планеты. В мирных городах гремели взрывы и выстрелы, уносящие тысячи жертв. Терроризм стал международным явлением.

Под влиянием техногенной цивилизации искусство начинало менять не только стили и формы, но и самую суть свою, теряя присущий ему эволюционный характер. Пришедшее на смену подлинному искусству псевдоискусство агрессивно захватывало пространство Культуры, насаждая в нем антиэстетические представления и «идеалы».

Ни один предшествующий век человеческой истории не вознес откровенное безобразие на такой высокий общественный пьедестал, как это сделал век ХХ. В Восьмой день творения безобразие превратилось в эстетический идеал, который обесточил в огромной степени поле мировой Культуры, лишив его Красоты. Последователи Заратустры, если можно так сказать, высокомерно отринув Высшее, стали заложниками низшего.

В конце века в Лондоне вышел толстый альбом, который назывался «Шедевры искусства 20 века». В нем были собраны работы 500 современных художников. В предисловии к нему сказано:

«Если вам хочется познать, какое столетие мы оставляем за собой, внимательно перелистайте альбом «Шедевры искусства 20 века».

Альбом дал честный ответ на этот вопрос. Шедевры, помещенные в нем, свидетельствуют о том, что большинство художников не пошло по пути, предначертанном им эволюцией. Они не стали продолжателями дела Высшего Творчества.

На замысел эволюции превратить Новый Мир в грандиозное художественное произведение и возвести Красоту в самый высокий ранг бытия земного творцы Восьмого дня творения ответили нелепыми инсталляциями, перформанс-артом, различными реди-мейдами. В качестве материала авторы «шедевров», нисколько не стесняясь, использовали консервные банки, детали технических конструкций, куски различных предметов и многое другое тому подобное. Венцом этого художества явился сюрреалистический унитаз, который три раза похищали из галереи, в качестве бесценного сокровища искусства.

На полотнах художников появились сюжеты, возбуждающие низменные чувства у зрителя. Современная поп-музыка, разрушающая психику человека, вызывала агрессию огромных, набитых людьми залов. Человек превзошел человека, говоря словами все того же Заратустры.

Отсутствие связи с Высшим породило безнравственную науку, в пространстве которой ученый ощущал себя богом-творцом. Медицина и генная инженерия грубо вторгались в энергетику человека. Клонирование, трансплантация органов, пересадка сердца, изменение пола и даже попытка создать искусственным путем живой организм — все это со временем приведет к таким бедам, которые новоявленные боги даже представить себе не могут.

«Творчество тварных существ, — писал Николай Бердяев, — может быть направлено к приросту творческой энергии бытия, к росту существ и их гармонии в мире, к созданию ими небывалых ценностей, небывалого восхождения в истине, добре и красоте, т.е. к созданию Космоса и космической жизни, к плероме, к сверхмирной полноте».²⁶

Уклонение от такого пути, утверждает философ, — «ведет к созданию автоматического, механического бытия, мертвечины. Это творчество падшего ангела».²⁷

Творчество падшего ангела определило господствующее направление творений Восьмого дня во всех областях человеческого творчества. Следствием этого явилась чудовищная бездуховность, сопровождаемая повсеместным ростом преступлений. Неожиданно расцвела торговля людьми, появилось новое, доселе неизвестное, рабство. Стали похищать детей и использовать их не только в самых грязных целях, но и продавать их внутренние органы для разных трансплантаций. Количество убийств и самых изощренных насилий над женщинами возросли в тысячи раз в сравнении с предыдущими периодами нашей истории. По городам и весям свободно разгуливают маньяки и людоеды, матери выбрасывают своих детей на помойки, садисты спокойно занимаются своим чудовищным ремеслом, в государственных правоохранительных учреждениях пытают и убивают людей. На этом фоне грабежи и воровство превратились в невинные забавы.

Начался процесс расчеловечивания самого человека, оторванного от Высшего и сбросившего с себя груз традиционных нравственных норм.

Безудержным ростом преступлений Россия заплатила за того Нового человека и тот Новый мир, который создавался тоталитарным государством по принципам Заратустры и Великого Инквизитора. Кровь миллионов погубленных в процессе творения «светлого будущего» легла на страну неуничтожимым клеймом чудовищного государственного преступления. В такой же мере и Запад расплачивается за своего нового сверхчеловека. Его энергия, в отсутствии осознания Высшего, оказалась направленной также на самое низшее, в пространстве которого преступления заняли свою обширную нишу.

Но пусть не покажется парадоксальным вывод из всего мною сказанного. Путь Заратустры, Великого Инквизитора, падшего ангела потерпел в Восьмой день творения сокрушительное поражение. В свое время планете Земля был показан путь Христа к Преображению и Новому человеку. Но человек сошел с него и обернулся зверем, его сегодняшнее творчество разрушает души, губит планету и обрекает ее на медленную смерть. Мутные волны хаоса бушуют в нас самих и вокруг нас. Но диалектика свидетельствует — отрицательный пример — тоже пример. Отрицательный опыт — тоже опыт. Космос держится на противоположениях. Значит, надо воспринимать и то, и другое. И не только воспринимать, но и осознать и увидеть сквозь майю плотного дифференцированного мира тот единственный путь к Новому Миру и преображенному человеку, о котором Великий Духовный Учитель сказал: «Я есмь Путь, Истина и Жизнь». За это у него отняли жизнь. Но Его Путь и Истина остались с нами. С нами остаются и достижения русской Духовной революции, ее философия и ее подходы к решению важнейших вопросов, ее научные достижения. В нашу жизнь, преодолевая сопротивление старого, необратимо входят эволюционные идеи Живой Этики. На полотнах подлинных художников возникает новая Красота, оставляя позади себя свою символическую суть и обретая реальный, более высокий смысл, несущий в себе высоковибрационный энергетический потенциал.

«Удивляются люди, — сказано в Живой Этике, — существованию Высшего Мира, не хотят допустить явления его влияния на События земной жизни. Ускоряются события. Вихри событий не дают человечеству опомниться. Человек мнит себя создателем Нового Мира. Современные вожди считают, что строят Новый Мир, но никому не приходит на ум, что их Новый Мир есть оскал старого. Новый Мир идет новыми путями».²⁸

Это было предупреждение тем, кто строил новую Россию в 20-е годы нашего века. Но этому не вняли. Не хватило ни культуры, ни сознания.

Теперешние правители страны вновь строят, как они полагают, Новую Россию. Они не ведают о том, что было сказано Высокими Учителями 74 года тому назад. Их тянет то в глубокое прошлое, то вновь на Запад, где их манит и очаровывает чужой путь, чужое материальное богатство, чужие шоу, чужие слова и где маячит призрак Заратустры с его идеей сверхчеловека и творчеством вопреки Высшему. Они плохо осознают, что у каждого народа есть свой национальный характер, свои особенности, свои традиции, свои культурно-духовные достижения. Нельзя строить ни Новый Мир, ни Новую Страну, не учитывая всего этого, ибо все вышеназванное составляет не только историческую основу этого народа, но и его эволюционный путь. Те, кто стоит у власти, до сих пор не обратили внимания на сокровища российской Культуры, которые заключают в себе все необходимое для продвижения к Новому Миру, к Новому Человеку. Ни одна страна не сделала так много для понимания этого пути и для осознания особенностей космической эволюции, как Россия. Человечеству на пути к Новому Миру, к Преображению надо пройти сквозь плотную завесу жесточайших кризисных явлений, пробиться сквозь сложную и трудную борьбу различных противоположных сил. И не каждому это удастся и не для каждого приготовлен подлинный Новый Мир и истинное Преображение.

В Восьмой День творения человек должен сотворить себя, свою жизнь и свой мир. Но сделать он это сможет лишь, осознав роль Высшего и Красоты в творчестве Земного Бытия. Новая Красота, возникающая в пространстве продолжающейся Духовной революции, есть условие дальнейшего продвижения человечества, его взлета, его выхода из бездны кризисов и хаоса и продвижения туда, где сияет Фаворский Свет Преображения.

«Расцвет страны, — утверждает Живая Этика, — всегда творится с космическими воздействиями. Коллектив устремленных мыслей притягивает из пространства нужные наслоения явленных посылок. Клише Открытий великих носятся в пространстве. Те, кто могут напрячь психическую энергию в ритме космических энергий, те примут в сознание Сокровища. Расширение Сознания направит к цепи соединения всех творческих сил Космоса».²⁹

Примечания

¹ Мир Огненный, III, 350.

² Николай Бердяев. Философия творчества, культуры и искусства. М., 1994. Т.II С.414.

³ Мир Огненный, I, 157.

³ Николай Бердяев. Философия творчества, культуры и искусства. М. 1994. Т.II. С.418.

⁴ Андрей Белый. Символизм как миропонимание. М. 1994. С.297.

⁵ Редьярд Киплинг. Мохнатый шмель. М. 1999. С.266.

⁶ Вячеслав Иванов. Родное и вселенское. 1994. С.144.

⁷ Вячеслав Иванов. Родное и вселенское. М. 1994. С.160.

⁸ Мир Огненный, III, 183.

⁹ Надземное, 590

¹⁰ Философия русского религиозного искусства XVI-XX в.в. М. 1994. С.217

¹¹ Евангелие от Матфея, 17:2.

¹² Зов. 25.07.22.

¹³ Николай Бердяев. Философия творчества, культуры и искусства. М. 1994. Т.I. С.81.

¹⁴ Иерархия, 14.

¹⁵ Ф.Ницше. Так говорил Заратустра. СПБ. 1996. С.168.

¹⁶ Там же. С.289.

¹⁷ Там же. С.262.

¹⁸ Ф.Ницше. Так говорил Заратустра. СПБ. 1996. С.81.

¹⁹ Там же. С.82.

²⁰ Там же. С.83.

²¹ Ф.Ницше. Так говорил Заратустра. СПБ. 1996. С.45.

²² Ф.Ницше. Так говорил Заратустра. СПБ. 1996. С.28.

²³ Ф.Ницше. Так говорил Заратустра. СПБ. 1996. С.8

²⁴ Ф.Ницше. Так говорил Заратустра. СПБ. 1996. С.71.

²⁵ Николай Бердяев. Философия творчества, культуры и искусства. М. 1994.

²⁶ Николай Бердяев. Философия творчества, культуры и искусства. М. 1994. Т.I. С.149-150.

²⁷ Там же.

²⁸ Община

²⁹ Беспредельность, 25.