КРАЕВЕДЕНИЕ
В.Караульщиков, Е.Гуркин,
Ивановское общество Рерихов.
По
Рериховским местам
Ивановской
области
Наш Ивановский край небогат
местами, связанными с именем Н.К. Рериха, поэтому тем более трепетно относишься
к каждому из них.
В начале XX века Рерих,
привлеченный рассказами окрестных жителей о прекрасных старинных костюмах, в поисках
старины, посетил село Торки.
Почти сто лет спустя,
вдохновленные рассказами и публикациями суздальского краеведа Юрия Белова,
двинулись в путь и мы, собираясь еще раз пройти по рериховским местам Ивановского
края. И вот вновь убегает вдаль знакомая дорога, бескрайние поля с золотистой
пшеницей, причудливые петли реки Ирмес… Вот уже и заброшенные сады с остатками
церкви Дмитрия Солунского – Торки. Спускаемся с пригорка, дорога делает еще
один поворот, и перед нами вырастает, распахнув свои громадные ветви, словно
могучие объятия, красавец-великан - "Рамакришна". Когда смотришь на
этого богатыря, в памяти невольно всплывают рассказы Н.К.Рериха о могучих
деревьях, стоящих в степи или посреди пустыни, под покровом которых обретает
отдохновение всякая живая тварь. Он говорил о том, что есть и люди, подобные
этим деревьям, и одним из таких удивительных людей был Рамакришна…
Еще во время первой
экспедиции, подыскивая место для лагеря, едва мы увидели это дерево, как сразу
поняли – здесь! И сколько потом ни бродили мы по Торкам, неизменно удивлялись
правильности нашего выбора. И как-то само собой всплыло имя –
"Рамакришна". Вскоре мы уже не могли представить нашего могучего друга
без этого имени. По сравнению с ним даже самые большие деревья здесь подобны
безусым юношам рядом с седым старцем. Качаясь на его мощных ветвях, так легко
перенестись во времена друидов, когда люди жили на деревьях, поклонялись им и
поддерживали у корней неугасимый священный Огонь! А прикасаясь к этому
шершавому стволу, почему-то думаешь о том, что он, должно быть, помнит самого Рериха…
И вот могучие ветви вновь
закрыли половину неба. Здравствуй, старый друг! В прошлый раз мы сожгли почти
весь запас дров рядом с тобой. Неужели сегодня нам придется отвергнуть твое
гостеприимство? Но "Рамакришна" «наготовил» дров столько, что хватило
бы на три таких экспедиции, как наша. Радостные минуты встречи, ставшие уже
привычными хозяйственные хлопоты, и мы уже шагаем по бывшему селу. Кругом
остатки садов, в которых поют соловьи, и просторы необъятных полей. Место
удивительной красоты, и так не хочется покидать его. Здесь душа отдыхает. Но,
идя по лугу, вдруг начинаешь понимать: вот тут когда-то были грядки, а вот – кустики
акации, что стояли перед домом. Только дома уже нет… А здесь – шла дорога, а
здесь – сады и новая улица. И странно шагать по этим грядкам, неуютно, словно
ступаешь по могилам…
А ведь когда-то здесь жили
люди. Около 200 дворов насчитывало село в лучшие времена. Рядом с домами
сверкал пруд, плескались гуси… И народ был трудолюбивый, расцветали ремесла –
недаром Рерих приезжал сюда посмотреть костюмы здешних мастериц.
После революции село попало
в число неперспективных. Подобно тому, как, разрушая плотину, утекала вода из
пруда, покидали село люди, не захотев мириться с отсутствием перспектив.
Сегодня село полностью покинуто, вместо домов – квадратные ямы, заросшие
крапивой. Чувство грусти и какой-то затаенной боли возникает при виде всего
этого. Церковь разбита «в песок», нарочно разбита, и страшно думать: как же мы
допустили такое? Как случилось, что, разрушая с таким энтузиазмом храмы, мы
незаметно начали уничтожать самих
себя, душу нашего народа?
«Там, где царит
любая форма каннибализма, – писал Н.К.Рерих, - не
может быть Культуры. Если Культура будет загнана, как жалкая приживалка, она не
сможет воздействовать на человечество. Как же назвать человека, считающего себя
культурным и совершающего антикультурные поступки?»
Читая эти строки, мысленно
возвращаешься к событиям прошлого, когда рукой глухого невежества разрушалась
культура нашего народа, и безмерная тяжесть ложится на сердце при виде этого
гигантского вандализма и поругания народных святынь. Казалось бы, все это ушло
в прошлое, кануло в Лету, и можно спокойно забыть обо всем, предоставив истории
делать свои выводы, но мысль о таком духовном каннибализме не дает покоя, когда
прикасаешься к остаткам былого.
Представим
себе на минуту, как заботливая рука мастера лепила этот кирпич, которым сложены
столь могучие стены, как старался каменщик, выполняя ровную кладку, и как
беззвучно и мягко ложилась кисть художника на свежую оштукатуренную стену
только что возведенного храма. Ведь с каждым уложенным кирпичом, с каждым нанесенным мазком краски мастера
вкладывали не только свой труд, но и частицу себя, ибо строительство храма
требует, прежде всего, постройки его в духе. И теперь, глядя на останки
фундамента и полуразрушенный нижний ярус колокольни, вспоминаешь другой храм.
Храм Рождества Богородицы в Старом Симонове, освященный пребыванием здесь великого
подвижника и строителя русской духовной культуры Преподобного Сергия
Радонежского. На стене этого храма, в память об осквернении могил Александра
Пересвета и Андрея Осляби, начертаны строки:
«Далеким предкам
долг отдай,
Святой их поклонясь
могиле.
Они страну свою
любили
И
защищали отчий край.
Но слава, жившая
века,
Была в слепой забыта
злобе,
И предков древние
надгробья
Смела
преступная рука.
Сыны грядущих
поколений!
Пусть ваша память
сохранит
Наш жаркий гнев.
Наш
горький стыд
Трудом, во имя
искупленья,
С
земли родной да будет смыт».
Идем дальше и неожиданно
натыкаемся на удивительную картину: над землей возвышается квадрат фундамента,
а внутри стеной стоят ослепительно желтые цветы. Вокруг бескрайние просторы –
радость и грусть. И со смертью всегда рядом торжествующая Жизнь! Эта необъятность
полей почему-то наводит на мысли о степных просторах. Как ковыль стелется
пшеница, и название села вдруг получает тревожное звучание – Торки! Далеко за
полем взметнулись клубы пыли. – Кто там? Припали ухом к земле: разве не слышишь
гула идущей страшной степной конницы? – Торки!
Давно это было. Уже мало кто
и помнит те времена, когда этот степной народ появился в наших краях. Из-за
Ра-реки, из-за далекого Камня пришли к нам торки. Их держава располагалась в
бассейне Урала, по границе тайги и степи. В то время в степи было много
сосновых боров, подобных островам в открытом море. Лес в степи – великое благо.
Здесь укрываются во время буранов, берут дерево для изготовления шатров и
телег. Хозяйство у них было органичным, поскольку с природой торки не воевали,
а жили в прекрасном равновесии. С киевскими князьями они тоже жили в
дружественном союзе, но в 11 веке часть торков приняла ислам и стала называться
туркменами. Между ними и теми торками, которые не приняли ислам, началась
вражда. Мусульмане взяли верх и вытеснили «неверных» в сторону русских
поселений.
Хоть и были торки союзниками
русским князьям, хоть и ходили в боевые походы вместе со Святославом и
Владимиром Святым, но когда в середине XI века они большой массой
передвинулись в Приднепровье, русские князья Ярославичи выступили против них.
Разбитые князем Всеволодом в 1060 году, торки переправились через Дунай и
подступили к стенам Константинополя. Греки, действуя золотом, заставили торков
уйти. Много их умерло от эпидемий, многих перебили греки, а часть вернулась на
Русь и была расселена по окраинам Киевского государства, где образовала
«торческий пояс» – охрану границ от половцев.
Постепенно торки перешли к
оседлому образу жизни и слились с русским населением. Но названия некоторых сел
и деревень Ивановской и Владимирской областей (Торки, Торчино) до сих пор
хранят память об этом народе. Память благодарную, ведь торки не только защищали
и оберегали нашу землю – наследники древних туранцев, аланов и сарматов, они
принесли с собой богатейшую культуру, знаменитый «звериный стиль» азиатских
кочевников. Среди торков были не только неустрашимые воины, но и прекрасные
мастера, художники. И не об этих ли мастерах писал Н.К.Рерих?
«Когда богато-творческая рука аланов
украшала храмы Владимира и Юрьева-Польского, разве эти геральдические грифоны,
львы и все узорчатые чудища не являлись как бы тамгою далеких азиатских
просторов? В этих взаимных напоминаниях звучат какие-то духовные ручательства,
и никакие эпохи не изглаживают исконных путей.
Знаки великих путников выступают не случайно,
и потому особое внимание к ним тоже далеко от случайности. Словно бы недра
земли раскрываются и поучают, когда нужно, богатствами, накопленными ушедшими
племенами. Великие путники оставляют знаменательные знаки».
Однако в древности село
имело еще и другое название. От языческих времен донеслось до нас это имя,
сияющее светом и радостью – Ясенье!
Сейчас это название
закрепилось за местностью неподалеку от Торков на месте бывшего языческого
святилища рядом с ключами, бьющими из-под земли и дающими начало ручейку, протекающему сквозь Торки. Уехать
отсюда, не найдя этого места, не повидав его своими глазами, мы, конечно,
просто не могли.
Наш путь лежал вдоль
небольшого оврага, незаметно перешедшего в небольшую канаву, всю заросшую
травой. Время от времени мы подходили к краю зарослей, всматриваясь – не
блеснет ли где вода? Приближалась потихоньку невзрачная группа деревьев, не
предвещая ничего необычного, как вдруг канава развернулась в небольшую заводь,
переходящую в глубокий овраг, а невзрачные деревья обернулись красивой березовой
рощей, стоящей на крутом обрыве. И такой она была чистой и звонкой, словно
явилась из какой-то волшебной сказки. Мы вступили в нее и очутились в другом
мире – как живые встали перед нами хороводы славян, ожили древние легенды, и
невольно думалось, что в таком месте можно славить Великих Богов! Здесь словно
и сам воздух был иным, который можно было пить и не напиться. Одно слово –
Ясенье!
И деревьев-то - тоненькая
полосочка, и земля-то вроде скотом вся выбита, а грибы на каждом шагу, а
земляничником усеян весь склон оврага, и журчит внизу веселый ручеек. И глаз
уже сам начинает подмечать все новые и новые подробности, и мы шепчем друг другу:
«Смотри, смотри!»
Кончились березки, еще
несколько шагов и… словно что-то оборвалось. Мы опять вдыхаем обычный воздух, а
вокруг, хоть и красотища несказанная, но что-то невидимое, окружавшее нас
только что и звучавшее в душах неизъяснимой музыкой, нежностью и тихой радостью
– уже ушло. Так, будто здесь, в нескольких шагах, проходит какая-то неведомая
граница. Ясенье!
А овраг уходит все дальше,
все выше, и мы карабкаемся вслед за ним на холм и вдруг – тупик. Перед нами
отвесная стена обрыва, сбоку струится вниз тропинка, а оттуда, из-под холма, бежит
ручей, настоящий живой ключ бьет прямо из-под земли и песчинки вихрятся и
кружатся в своем вечном удивительном танце – зрелище незабываемой красоты. Вот
уж воистину: «Не то чудо, что еще живы русалки… А вот чудо. Среди зеленого мшистого
луга… наехали на ключ живой воды… Среди обычного луга притаилась сказка.
Самоцветами горит подземная сила». И пусть вовсе не наш ключ вдохновил
Н.К.Рериха на эти пламенные строки, все-таки здесь как-то иначе, как-то
особенно остро чувствуешь, сколь много прекрасных, но еще скрытых, неведомых
нам сокровищ хранит Русь-матушка.
И Русь встала перед нами,
стоило только выбраться «на поверхность». Бескрайняя ширь раскрылась перед
потрясенным взором. Мы уже слегка привыкли к просторам Суздальского Ополья, к
голубой дымке лесов, бескрайним полям, но то, что мы увидели – просто потрясло.
И никакие слова, никакие фотографии не в силах передать чувство расширяющегося
сердца, старающегося уместить всю эту красоту, всю эту громадину!..
Когда
путешествуешь по рериховским местам, совершенно особым смыслом наполняются
слова Николая Константиновича: «Великие путники оставляют знаменательные
знаки».
Используемая литература:
1. Ю.Белов. Газ.
«Вечерний звон», № 45.
2. В.Березин.
Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимир. епархии. Вып.3,
Владимир. 1896.
3. Л.Н.Гумилев.
Тысячелетие вокруг Каспия. М. 1993.
4. Н.К.Рерих. Листы
Дневника. Т.1. М.: МЦР, 1995.
5. Ю.Н.Рерих. Звериный стиль у кочевников
Северного Тибета. Самара. 1999.
©
Межрегиональное культурно-просветительское издание "Орион",
№ 20,
ноябрь 2001 г.